Брови её сурово опустились вниз. Нахмурилась, будто у неё голова от моих слов заболела. Набрала воздух в лёгкие и приоткрыла пухлые губки, в которые тут же хотелось впиться своими губами и выпить её до дна. Мои пошлые мысли не покидали меня уже две ночи. Рядом с ней нет в моей голове ничего правильного.
Вика: У тебя на работе проблемы?
Что? На работе? Да как так-то?!
Я ей про чувства, а она мне про работу, хотя и речи про работу не шло. Как девушки это делают?!
Нет уж, моя хорошая. Играем по моим правилам.
Кирилл: Единственная моя проблема это – Виктория Крылова, которая сейчас опять спрашивает меня о какой-то ерунде!
Вика: Это не ерунда… Тебе не хорошо?
Подошёл к ней и резко взялся ладонями за полные щёчки, вглядываясь в глаза. Бесишь ты меня, Крылова!
Кирилл: Спать пошли?
Молча смотрела мне в глаза, а потом положила свои руки на мои и попыталась оттолкнуть, но я не дал, сжал сильнее.
Вика: Тебе плохо, Богданов…ты умом тронулся.
Тронулся! Влюбился! Вот Лёшка-то посмеётся надо мной.
Кирилл: Вика…
Нетерпеливо протянул её, и она замерла, смотря на меня и опаляя своим горячим дыханием мои губы.
Кирилл: Я хочу спать. Не трону больше, не бойся.
Вика: Да не боюсь я тебя.
Кирилл: Чего тогда ревела?
Вика: Ты такой же, как Горский.
Кирилл: Вика!
Крикнул так, что она подпрыгнула и испуганно посмотрела на меня. Знай, что сравнивать с Горским меня нельзя. Он сволочь конченная.
Кирилл: Ещё раз ты скажешь мне что-то подобное и я стану похожим на него. Умей выбирать правильных людей.
Вика: Ты правильный?
Кирилл: Только, если ты выбрала меня…
А ты выбрала не меня, а Горского своего. Всё же я не могу понять, что девки находят в таких, как Пётр? Сразу же понятно, что по ушам ездит, так чего там возиться вообще? Ничего же не получится.
Вика: Спать хотел? Пошли. Только руки свои держи при себе.
Проигнорировала. Мастер своего дела. Прекрасно, Крылова – пять!
2.11
/Вика/
Выбрала ли я тебя? О чём ты, Богданов?
Я страшно испугалась, когда он стоял предо мной такой отчаянный, а глаза его суетливо скакали по моему лицу. Он боится, что обидел меня и вину загладить пытается или что?
На самом деле обижалась я только на себя и на своё тело, которое предательски хорошо реагировало на порочные касания грубых рук. Щёки тут же покрылись румянцем при воспоминании того, как бесстыдные пальцы развязывали шнуровку на моих штанах. Я бы оттолкнула, но не могла даже пошевелиться.
Когда голова коснулась подушки с шёлковой и очень приятной для кожи тканью, тело приняло позицию <ленивца>. Руки и ноги стали невесомыми, и я всем своим существом ощутила, как сильно хочу спать и всё равно, что по левую руку от меня своим выпытывающим взглядом меня пожирает Богданов.
Он лежал рядом, но я совсем не слышала его дыхания. Складывалось впечатление, что он пытается слиться с кроватью, но как бы он не старался вряд ли бы у него получилось. Я заметила бы его везде. Как бы далеко мы не были.
Кирилл: Ненавидишь меня?
Богданов повернулся на чувстве вины. Замечательно. Есть у меня Горский – сволочь, у которой нет совести, так за что же мне достался такой совестливый Богданов?
Я чувствовала затылком прохладную подушку, мутным взглядом смотря на потолок с огромной люстрой, от которой вниз свисали сверкающие на солнце камешки.
Кирилл: Вик, скажи хоть что-нибудь.
Вика: Ненавижу.
Конечно я соврала. Пусть думает, что виноват. В следующий раз будет думать головой, а не задницей. Из последних сил сдерживала улыбку, которая рвалась из меня. Смешно было боковым зрением наблюдать за хмурым Кириллом.
Вика: Ты спать хотел, вот и спи.
Кирилл: Не так я хотел спать, Вика.
Я тяжело вздохнула, а точнее сделала вид, что мне тоже нелегко и повернулась к нему всем телом. Актриса из меня великолепная потому, что как только Богданов увидел меня сразу помрачнел. Тут я не выдержала и улыбнулась, воссияв своей улыбкой ярче солнца.
Вика: Спи, Кирилл. Всё нормально.
Кирилл: Нормально? Я же последний козёл...
Вика: Ты сказал, что все вы такие.
Кирилл: Для некоторых не хочется быть такими. Для кого-то хочется быть героем, для кого-то злодеем.