Я подняла глаза на него и столкнулась с волной не напущенного отчаяния, а самого настоящего, которое прожигает людей, оставляя после них лишь тело.
Кирилл: Прости меня. Вика, я такой дурак! Я понятия не имею, что сказал тебе, но не хотел обидеть.
И тут до меня дошло. Хочет быть прощён? Прощаю, но ненавижу всем сердцем! Глаза б мои тебя не видели, Богданов! Ненавижу!
Вика: Прощения хотите?
Насмешливо, но с горечью в голосе вымолвила я, выдыхая на его губы своим дыханием, и даже не задумываясь о том, что от меня может пахнуть вчерашней выпитой для забвения бутылкой вина.
Кирилл: Тебя хочу.
Уверенно произнёс он и закрыл глаза, касаясь моего лба, пока я обескураженно пялилась на него.
Ну допустим, то, что Богданов меня хочет – это очевидно, об этом достаточно красноречиво говорит бугор, упирающийся ему в брюки. Это невозможно было не замечать, когда мы были рядом. Мужчины слишком примитивно понимают чувства. Если захотел, значит взял. Да, во многом это правильная точка зрения, но не каждая девушка хочет так. Когда лезут напролом тоже не есть хорошо.
Вика: И что?
Кирилл: Будь со мной?
Сначала я подумала, что мне показалось, но, когда глаза Богданова распахнулись, вопросительно пялясь на меня, я начала думать в другом русле. Не мог Кирилл, которого я знала сказать такое. Тот Богданов бабник.
Видимо он понял по моим испуганным и ошарашенным глазам, что я не поверила в его слова, поэтому решил добить меня окончательно.
Кирилл: Я хочу быть с тобой. Хочу, чтобы ты была со мной.
Что за бред он несёт?! Его за эти слова выпрут из колледжа.
Я шагнула назад, начиная залезать на стену в попытке убежать сейчас от него и его слов.
Хочет, чтобы я была с ним? Как кто? Вернуться в свою группу? Так у меня там Ворохов, а его я видеть не хочу. Что тебе нужно от меня?
Самопроизвольно начала съёживаться. Закрываться. Сначала мне казалось, что я неправильно поняла его, но потом я осознала, что мне не послышалось…он на самом деле сказал то о чём я подумала.
Вика: Кирилл Викторович…
Руками начала отталкивать его, но он лишь сильнее вжал меня в стену и почти коснулся своими губами моих губ. Я почувствовала запах спиртного. Сильно в алкогольном разнообразии не разбиралась, но могу предположить, что вином бы Богданов баловаться не стал. Тогда напрашивается другой вопрос. Зачем пил?
Кирилл: Я Кирилл… Просто Кирилл.
Зарычал он взглядом льва, вынуждая превратиться в его обречённую жертву. В обречённую на подчинение.
Вика: Нет. Тебя…вас уволят, а меня отчислят! Мне осталось полгода, я вас прошу, отстаньте от меня.
Взгляд льва остановился на моих загнанных глазах, будто сейчас я сделала ему больно, хотя сейчас я была маленьким котёнком, который оказался один…совсем один. Я очень наивная и рядом с Богдановым это чувство мне явно мешает.
Кирилл: Просишь? Неправильно просишь, Вика. Ты не ответила мне.
Вика: Да вам плохо! Вы пьян!
Кирилл: С похмелья и пьяный – это разные вещи.
Вика: Что я должна сказать, чтобы вы отстали от меня?
Кирилл молча смотрел на меня, а я засматривалась в его глаза, прикидывая возможный список условий, которые может вывести Богданов.
Я никогда не смотрела кому-то в глаза так долго, но, когда это те самые глаза, в которых тебе есть место <неудобно> не будет. Хоть я и была уверена, что Кириллу на меня всё равно, но то ли надежда, то ли шестое чувство кричало об обратном.
Кирилл: Что чувствуешь, то и говори. Честно только.
Что чувствую? Получается так и сказать: <Я люблю тебя, Кирилл! Пока!> - так что ли?!
Внутри меня всё закипело. Я никому никогда не рассказывала, что происходит со мной, о чём я думаю, и уж тем более о том, что я чувствую. Виктория Крылова ничего не чувствовала, но я уже не она. Не меняются люди так быстро – это не правда.
Кирилл: Вик, я тебя не отпущу. Бей, беги, прячься, но…
Он вновь замолк, рассматривая мою реакцию на его слова.
Кирилл: …будь со мной.
Я настороженно ещё раз заглянула ему в глаза, а потом задала глупый, но нужный для меня вопрос.
Вика: Зачем?
Кирилл: Зачем люди встречаются?
Вика: Встречаются?
Я вела себя сейчас не как девушка, заканчивающая второй курс колледжа, а как первоклассница. Во мне смешался десяток разный чувств, которые рвались наружу и моя детская девичья наивность, готова была поверить в правдивость его слов.