Кирилл: Тебе же некуда торопиться. Поспи.
Вика: А тебе?
Задала я глупый вопрос, заведомо зная, что у Богданова сегодня есть пара.
Кирилл: У меня пары через два часа.
Грустно сказал он и невесомо коснулся своими губами моего лба. Место соприкосновения тут же приятно овеялось его теплым дыханием, и я протяжно замурлыкала, подаваясь к нему ближе. Поцелуй меня, Кирилл. Буквально просила я.
Кирилл: Я уволюсь сегодня же.
Вика: Не надо.
Я правда не хотела, чтобы Богданов увольнялся. Он был отличным преподавателем, да и не позволила бы я ему уволиться из-за меня. Я знаю, что ему тяжело. У него работа, бумажная волокита со своим магазином, так теперь ещё и я свалилась ему на голову. Я не хочу быть его проблемой.
Кирилл: Я хочу забирать тебя после колледжа…ходить с тобой, а не скрываться от всех.
Как бы я не хотела, чтобы он не увольнялся, но его слова заставили меня улыбнуться. Он хотел бросить из-за меня работу и мне это явно льстило. Интересно, а всем ли девушкам из своего окружения Богданов говорил такое или студенток у него ещё не было?
Вика: Полгода…мне осталось доучиться полгода.
Кирилл: Предлагаешь потерпеть?
Вика: Если ты не собирался бросить меня через неделю.
Кирилл усмехнулся. Самоирония в его насмешках выглядела очень смешно, только я не видела в ней смысла. Я морально готовилась к тому, что Богданов поменяет своё решение или в какой-то момент скажет, что пошутил.
Мне не верилось, что этот человек серьёзен. Произошло это недоверие от Горского или от мамы? Не знаю. Я не хочу быть дурой, если вдруг Богданов решит поиздеваться надо мной. Я больше не играю.
Кирилл: Если ты попробуешь вытерпеть эти полгода со мной и не убежать.
О, да! Если так будет и в отношениях, обещаю, Богданов, ты останешься один!
Хотя нет. С другой стороны, я прекрасно понимала, что бы не вытворял этот человек я всё ему прощу. Нельзя прощать абсолютно всё, а я бы ему простила.
Вика: Да уж… Не будем загадывать.
Кирилл: Вик…?
Мягко произнёс он, дыша около моего уха и поцеловал в висок. Нежно поцеловал, будто я ароматный торт, который так и тянет слопать.
Кирилл: Лёха Ленке предложение сделал.
Лёша…Лене… Стоп! Что?! Предложение?!
Я резво вскочила, ошарашенно смотря на Богданова. Ты же шутишь? Наверняка издеваешься? Он улыбался, наблюдая за моей реакцией и она ему явно нравилась.
То есть как? Она мне даже не сказала? Когда? Что?
Исключено. Лена рассказывала мне всё, даже если эта идея была в подвешенном состоянии, но я знала обо всём без исключения! Я же подруга её! Не могла она мне не рассказать. Не могла же?
Вика: Она не говорила.
Кирилл: Вчера вечером сделал.
Вика: А она что?
Кирилл: Не знаю.
Я глупо хлопала ресничками, пялясь на Кирилла. Надо ей позвонить! Точно!
Судорожно подскочила с безразмерной Кирилловой кровати, которая была, как всё в этой квартире – огромной, и полетела на поиски своего телефона в коридор. Я не я, если сейчас не посмеюсь над Ленкой!
Всю жизнь мечтала оказаться на её свадьбе!
Мы с ней всегда спорили кто же вперёд покинет вольную жизнь и ставили ставки на то, что я распрощаюсь со свободой вперёд, но если это права, то Петрова утёрла мне нос.
Кирилл: Вика! Ты куда?!
Встревоженно бросился вслед за мной голос Кирилла, но я не обратила на него внимание. Ленка замуж может быть выходит, а ты тут со своими нежностями! Почему сразу не сказал?!
Я натыкала в телефоне номер подруги и тут же включила на громкую связь – привыкла так разговаривать. Частенько сама орала в трубку, как умалишённая, но знаю, что эта девочка поймёт меня правильно и не осудит.
После, казалось бы, сотни бесполезных и тянущийся гудков я услышала заспанный голос Петровой. Нет! Ну ни стыда, ни совести! Почему я узнаю о твоей свадьбе от Богданова?!
Лена: Вика…что случилось?
Богданов вышел в коридор и облокотился на дверной косяк, с улыбкой рассматривая меня. Я улыбнулась в ответ и сверкнула глазками.
Вика: Ты ничего не хочешь мне рассказать?
Молчание в трубке озадачило не только меня. Кирилл вдруг стал серьёзным и тяжело вздохнул. У меня округлились глаза, когда я не услышала радостных криков подруги, а услышала лишь молчание. Ленка вообще никогда не молчала. Болтушка. Не знаю, что должно было произойти, чтобы она замолкла, но сейчас я не слышала ни шороха.