- Я не могу попробовать тебя, – прошептала Эмма, и голос её дрожал. – Не могу вдохнуть твой запах. Не могу прикоснуться к тебе. Какой же я Спаситель теперь?
- Мой, – просто и уверено ответила Реджина, будто этот ответ был самым очевидным на свете.
Она разорвала объятие и, взяв ладони Эммы в свои, прижала их к губам и поцеловала бледные костяшки, глядя девушке в глаза. – Пойдём.
Реджина усадила Эмму на кровать и медленно разделась. Переодевшись в шёлковую ночную сорочку, она забралась в постель и села, притягивая Эмму к себе.
Она легонько коснулась лица блондинки, нежно пробегая кончиками пальцев по щеке, едва ощутимо скользнув ногтями по подбородку. Раньше это прикосновение заставляло Эмму вздрагивать от волны мурашек, но сейчас она никак не среагировала на него.
- Ты такая тёплая, – Реджина наклонилась к ней. – И мягкая, – брюнетка прижалась щекой к ладони Эммы. – Я прижимаюсь лицом к твоей ладони, нежной, успокаивающей.
Реджина легко тронула губами губы Эммы и замерла, разделяя с девушкой вдох.
- Мои губы, мягкие и пухлые, касаются твоих. Влажные. Полные. Жаждущие.
Эмма осторожно прикоснулась к устам Реджины, но стоило ей прикрыть глаза, отпрянула, виновато опустив голову:
- Я не чувствую тебя. Я закрываю глаза и вокруг пустота. Словно тебя вовсе со мной нет.
Реджина закусила дрожащую губу и крепко прижалась к губам Эммы своими, дыша одним с ней воздухом, в отчаянной попытке заставить девушку почувствовать хоть что-нибудь.
- Тогда не закрывай их.
Эмма трудно сглотнула, увидев, как по щеке Реджины катится слеза. Осторожно коснувшись щеки женщины, Свон стёрла её так нежно, как только могла.
- Не двигайся, – шепотом попросила она. Дождавшись кивка, Эмма сосредоточила своё внимание на бьющейся на шеё Реджины жилке. Она робко прижалась к ней губами. – Скажешь, если я сделаю тебе больно.
- Ты не можешь, – тихо откликнулась Миллс, зарываясь пальцами в светлые волосы, направляя Эмму.
- Реджина! – шутливо проворчала Эмма
Брюнетка кивнула и ахнула, почувствовав, как язык Эммы касается шеи.
- Сильней.
Эмма целовала её, любуясь расцветающим на оливковой коже засосом. Она гортанно зарычала, когда страстный шепот обжёг ухо.
- Ты целуешь жестче и покусываешь меня за шею. Смелей.
Повинуясь, Эмма сильно прикусила нежную плоть, заставив Реджину застонать от боли и наслаждения.
Реджина прижимала её к себе, хрипло выдохнув:
- Твои руки крепко обнимают меня. Твои прикосновения плавят меня как в огне.
Ладони Эммы крепче сжались на талии Миллс, так что ногти впились в кожу, и Эмма скользнула губами к ключице. Девушка чуть отстранилась, всё ещё обнимая тяжело дышащую Реджину.
- Какое место твоё любимое?
Реджина улыбнулась и притянула Эмму за ворот майки. Когда их губы встретились, она шепнула:
- Такое же, как твоё.
Эмма выдохнула ей в губы, не сводя с Реджины глаз, и с тоской произнесла:
- Я больше не чувствую.
Реджина покачала головой и прижав руку Эммы к своёй груди, коснулась ладонью её грудной клетки.
- А это ты чувствуешь?
Эмма грустно покачала головой.
- Нет. Не то, как оно бьётся. Ты любишь меня?
Взгляд Эммы метнулся к лицу Реджины:
- Да.
- Ты знаешь, что я тебя люблю?
Девушка кивнула.
Реджина улыбнулась:
- Это всё, что нужно, – и в голосе её слышалась вся уверенность этого мира.
Комментарий к Осязание
Простите, но я испорчу эмоциональный накал и скажу:
Ёшкин крот! Свон час, долбанный час рассекала со стеклом в руке и никто, блин, не заметил! При всё моём уважении к Ханнифреш, ну, это ж ересь! Фиг с ним, с осязанием, что, ни сама Свон, ни остальные, не заметили на рукаве куртки и на ладони текущей крови?! Ну как?!
========== Зрение ==========
За следующие несколько недель, Эмму навестил почти каждый житель Сторибрука. Они все приходили, придумав какой-нибудь повод, но Эмма понимала. Они хотят попрощаться, пока ещё не слишком поздно.
Арчи зашел сразу после того, как его выписали из больницы. Руби пыталась вытащить Эмму в «Кроличью нору», в последний раз, но Эмма не пробыла там и десяти минут. Руби отвезла её домой, увидев, что Эмма готова потерять сознание. Снежка и Прекрасный старались провести с ней как можно больше времени, и глаза Снежки наполнялись слезами, стоило ей только глянуть на дочь. Они едва обрели своего ребёнка. Это несправедливо!
Эмма побледнела и исхудала так, что теперь от её, когда-то подтянутого и загорелого тела остались кожа да кости. Синяки появлялись от малейшего прикосновения, и девушку то и дело бросало в жар или знобило. И, хотя Эмма ни разу не пожаловалась, зрение начало мутиться и теперь, ей приходилось щуриться.
Никто ни о чем не спросил, когда однажды, Эмма надела свои старые очки, в толстой оправе.
Ради Эммы Реджина и Генри, как могли, старались жить обычной жизнью. Каждый день они завтракали все вместе, отвозили Генри в школу, а после женщины возвращались домой и занимались делами, которые были Эмме под силу. Но, большую часть времени, они просто гуляли по Сторибруку, Эмма крепко, словно тисками, сжимала плечо Реджины, а брюнетка прижималась к ней.
И, когда они гуляли, разговаривая и то и дело, останавливаясь отдохнуть, Эмма не сводила с Реджины глаз, просто чтоб убедиться, что та, всё ещё рядом.
Несмотря на попытки жить, как обычно, мысли о состоянии Эммы не покидали её семью ни на секунду, настойчиво возвращаясь всякий раз, когда Эмме приходилось резать еду на кусочки, просто чтоб не поперхнуться, всякий раз, когда Эмма испуганно дёргалась, если кто-то обнимал её со спины, всякий раз, когда Реджина и Генри замечали, что Эмме всё тяжелей двигаться, потому что мышцы в её теле слабеют с каждым днём.
И, хотя Эмма всё ещё пыталась разрядить напряжение, в шутку называя себя Супер-женщиной, Реджина видела в её зелёных глазах боль и муку. Они не спали ночами и разговаривали часами, не желая терять бесценные минуты, которых им оставалось всё меньше. Эмма держала Реджину за руку, кончиками пальцев вырисовывая узоры на её ладони, или просто смотрела на неё, на женщину, завладевшую её сердцем. Блондинке хотелось запомнить Реджину. Выжечь её образ в памяти сердца, и уберечь его от медленно снедающей её болезни.
***
Реджина яростно скребла безупречно чистую тарелку, не замечая, что пальцы онемели. Эмма подумала, что Реджине будет полезно побыть в чьей-нибудь компании, пока она сама будет с родителями, так что Эмма пригласила Кэтрин. Хотя, компания Кэтрин, разумеется, не могла отвлечь Реджину в достаточной мере.
Поскольку Реджина решила, во что бы то ни стало избегать разговоров об Эмме, ланч прошел за приятной беседой, но едва Кэтрин заговорила о своей предстоящей свадьбе, Реджина оборвала её, и извинившись ушла на кухню, сказав, что ей нужно вымыть посуду и отказавшись от помощи Кэтрин.
Реджина крепко сжимала металлический скребок дрожащими руками, не заботясь о том, что металл впивается в кожу. Всхлипнув, она утёрла нос тыльной стороной ладони и снова набросилась на тарелку, безжалостно сцарапывая рисунок с фарфора.
- Я думала, это твой любимый сервиз, – тихо окликнула Кэтрин, появляясь на пороге кухни.
Брюнетка вздрогнула и уронила тарелку, так что та раскололась на три части.
- О, нет! – ахнула Кэтрин, кинувшись подбирать осколки.
- Всё нормально, – Реджина опередила её. – Это всего лишь тарелка.
- Реджина… – мягко начала Кэтрин
- Всё могло быть хуже… Ох! – Миллс одернула руку. Из указательного пальца текла кровь.
- Реджина… – снова попыталась Кэтрин, обмотав руку брюнетки кухонным полотенцем, женщина крепко сжала её ладонь. – Эмма –
- Я же сказала, я не хочу об этом говорить! – Реджина резко встала, и со злостью бросила полотенце в раковину. В пальце пульсировала боль и кровь текла по ладони.