И это было унизительно. Раньше в такой ситуации его мужская гордость уже порвала бы штаны в клочья.
Обнаженный пах своего пациента целительница изучала без какого-либо сексуального подтекста — задумчиво и деловито.
— Хм, странно, — протянула она. — Не вижу ничего необычного. Все на месте и выглядит здоровым, а магия между тем говорит, что повреждения есть. Но какие? Не понимаю.
Патрик отвернулся к завешенному окну, невольно дернув руками, прикованными к изголовью кровати.
«Хоть бы она не догадалась», — мелькнула мысль.
Право слово, он бы стеснялся в тысячу, в миллион раз меньше, если бы сейчас под внимательным взглядом этой женщины у него стояло колом.
— Я была уверена, что тебе порвали уздечку, но все в порядке.
Вдруг теплые нежные пальцы аккуратно взяли его плоть, и Патрик вздрогнул, зазвенев цепями. Самым бесцеремонным образом целительница принялась крутить в руках его мягкий член. Она рассматривала его со всех сторон, сдвигала крайнюю плоть и щупала головку, мяла и приподнимала мошонку, а Патрик едва держался, чтобы не стонать. Ерзал на постели, кусал губы, стискивал зубы и кулаки. Удовольствие пульсировало ключом, но было словно заперто в клетке, ибо кровь к нужным местам не приливала.
— Очень странно, — шептала себе под нос целительница, не замечая красных щек пациента и его тяжелого, сорванного дыхания. — Ни царапин, ни следов от веревки, ни подозрительных выделений.
Она, изучая, погладила пальцем щель на головке члена, и Патрик взвыл, крепко зажмурившись.
Тут женщина насторожилась и подняла на него взгляд.
И кажется, все поняла, ибо ее брови взлетели вверх.
Глава 3
— Ты стонешь от боли или?..
Под взглядом целительницы Патрик мучительно покраснел и заерзал на постели, а женщина задумчиво продолжила:
— Обычно мужчины реагируют на меня определенным образом.
Красавица с намеком поправила платье на груди.
— А у тебя…
Патрик почувствовал, что она снова смотрит на жалкую тряпочку между его ног, и дернулся, чтобы прикрыть свой позор, но цепи звякнули и металлические браслеты врезались в запястья. Он был прикован к изголовью кровати и не мог опустить руки.
К его стыду и возмущению, целительница вдруг сомкнула пальцы на его вялом члене и пару раз лениво двинула кулаком, явно проверяя, возбудится он или нет. Весь красный, Патрик зашипел от удовольствия и свел бедра, пытаясь уйти от сладкой, но унизительной ласки. В какой-то момент он ощутил шевеление в мошонке: она словно бы дрогнула и немного поджалась, но этим все и закончилось. Его уставший солдат не желал пробуждаться от спячки.
Почему так? Он ведь молод и здоров. Выше пояса его тело откликается на каждое прикосновение этой красивой женщины, а внизу — молчит, глухое и безучастное.
— Понятно, — протянула целительница и, хвала богам, убрала от него руки. — Давно у тебя так? Я имею в виду… Эти проблемы были у тебя всегда или начались после насилия в тюрьме?
— Не было никакого насилия, — буркнул Патрик, отводя взгляд. Он повторял это так часто, что уже чувствовал себя попугаем. — И… да, это началось в тюрьме. Раньше все было в порядке. Более чем.
Как она могла подумать, что он всегда был таким? Как могла допустить даже мысль о подобном! Своим предположением она задела его мужскую гордость. Он почувствовал, как пылают уши.
— Что же случилось с тобой в Торсоре? У всего должна быть причина. Если ты говоришь, что дело не в насилии…
— Меня опоили. Любовным зельем.
Эту постыдную часть своего прошлого Патрик хотел вычеркнуть из памяти. Он и в страшном сне не мог представить, что будет вынужден делиться с кем-то подробностями своего унижения. Тем более — с привлекательной женщиной, которую в других обстоятельствах он с удовольствием пригласил бы на свидание.
Но та ужасная ночь в Торсоре имела последствия. В глубине души Патрик надеялся, что его недуг со временем пройдет сам собой. А если нет? Если не пройдет? Если он навсегда останется немощен ниже пояса?
Пару минут назад Патрик сказал целительнице, что с его проблемой жить можно. Но что это будет за жизнь? Семью не построишь, детей не заведешь. В сторону девушек даже смотреть нечего — никому не нужен калека. А если влюбишься? Что предложишь избраннице, кроме титула и тугого кошелька? Одними поцелуями жену не насытишь, а в штанах у него кладбище. Не излечится — до конца своих дней будет чувствовать себя ущербным на фоне других, нормальных, мужчин.
Нет, молчать о своей беде нельзя. Надо обо всем рассказать этой упрямой брюнетке с горящими глазами, тем более она сама уже обо всем догадалась. Может, ей известно, как лечить такие проблемы?