– И он что? Исполняет все ее приказы?
– Ну, не то чтобы исполняет… – вздохнула Маша. – Понимаешь, он мучается этими приказами. Характер у него мягкий… Вроде иногда и на место надо Маргариту поставить, но не хочется ему силой свой дух бодрить. Когда силой – это уже неправильно, ведь так? Это ведь не семейная жизнь получается, а будто театральная постановка?
– Ну да… – не совсем поняв, о чем идет речь, протянул Лео. – Может, и так…
– А еще я знаю, что он по маме сильно горюет… – призналась Маша. – И с Маргаритой не связывается потому, чтобы тихо горевать не мешала.
– И все-таки странно, Маш… Зачем ему в принципе такая жена, которая горевать мешает? Зачем он ее в дом привел?
– Он не приводил, она сама пришла. Сказала, что мы без нее пропадем. Заявилась в одно прекрасное утро с чемоданом, с узлами и выдала с порога – пропадете без меня! Глаза мои больше глядеть не могут, как вы пропадаете!
– А вы что, и впрямь пропадали?
– Да нет, конечно! Я ж говорю – она в прошлой жизни полководцем была! Вот и в данной ситуации свою тактику ведения боя разработала! С одной стороны, вероломно напала и территорию захватила, с другой – вроде как доброе благородное дело сделала, – с болью в голосе сказала Маша и махнула рукой: – Да ну, не хочу о ней говорить…
– Не хочешь, так и не будем, ладно, – согласился Лео. – Может, в кафе посидим?
– Не хочу… Давай лучше к морю пойдем, сейчас на пляже почти никого нет. Я знаю одно уютное местечко, где на камнях сидеть удобно, они такие теплые и гладкие…
– Что ж, идем.
Уютное местечко представляло собой пару гладких больших валунов, на которых можно было вполне комфортно усесться вдвоем – один камень был больше по размеру и подпирал собою другой, так что получалось что-то вроде скамьи. У ног тихо плескалось море, закатная солнечная дорожка дрожала рябью, приманивая к себе припозднившихся купальщиков.
Маша скинула босоножки и устроилась на камне, поджав ноги и обхватив колени руками. Вздохнув, проговорила тихо:
– А у нас в Камышах море красивее, правда? И пляж лучше… Здесь галька серая, никакая, а у нас песок… Помнишь, как он светится на солнце? Не зря наш пляж Золотым называют… Мне кажется, и воздух у нас другой. И дорога с пляжа через камыши… Идешь, а они шуршат, будто разговаривают о чем-то, шепчутся…
– Да уж, – согласился Лео, – местечко весьма романтическое, согласен. А золотой песок и заросли камышей – особые достопримечательности. Но народ все равно Феодосию предпочитает, хоть и пляжи здесь не такие удобные.
– Да ничего не понимает твой народ… Едут из своих душных северных городов, чтобы снова попасть в такой же душный город, только южный…
– А ты была когда-нибудь в северном городе? – спросил Лео.
– Нет. Я дальше Крыма нигде не была. Я обыкновенная серая мышка, которая выросла на окраине южного города. Ничего во мне особенного нет… Я даже не понимаю, с какого перепугу вы вдруг ко мне подкатили на пляже – втроем… Помнишь?
– Помню, конечно. И зря ты так говоришь, никакая ты не серая мышка. Мы долго за тобой наблюдали, между прочим, да… Как ты из моря выходишь, как на песке лежишь, как мороженое ешь…
– Да? – удивилась Маша. – А я не замечала…
– Так и мы тоже ненавязчиво наблюдали, – улыбнулся Лео.
– Развлекались, да?
– Ну… Можно и так сказать.
– А почему решили подкатить?
– Не помню уже… Это Платон такую идею подал, а мы подыграли. Почему бы, говорит, нам не познакомиться с этой юной нимфой?
– Значит, это Платон… – пригорюнилась Маша. – А ты, значит, за компанию…
– Ну да. Я до сих пор удивляюсь, почему ты меня выбрала. Я ж молчал в основном, когда Платон тебя охмурял, а Антон ему поддакивал.
– Да помню, помню…
– И все же, Маш? Почему ты меня выбрала?
– Я не выбирала. Выбирают, когда сомневаются, какой вариант лучше. Не надо было мне никаких вариантов. Я просто сразу все поняла про тебя и про меня…
– И что ты поняла?
– Что я нужна тебе, – просто сказала Маша. – Именно я. Именно тебе.
– Ты меня пожалела?
– Нет, что ты… Хотя да, может, и впрямь пожалела.
– Ты увидела причину для жалости?
– Нет, все не то, Лео, не то… Понимаешь, у тебя глаза были такие… Вроде насмешливые и веселые, а за весельем такая грусть, что мне аж сердце резануло. Я сразу поняла, что нужна тебе.
– Значит, все-таки пожалела? – не унимался Лео.
– Нет. Я тебя полюбила.
– Что, так сразу и полюбила?