Он провел гостей лагеря в палатку. Не говоря ни слова, разлил чай по чашкам и протянул их друзьям. Лирриан, которого трясло от близости Стены, с облегчением сделал глоток, чувствуя, как тепло расползается по телу. Аргус устроился на чужом спальнике, засунув в него морду.
– Не всем везет, как нам с господином Азвальдом, – сказал Нустальф, делая глоток. – Большинство начинает трясти, как только они подступают к Стене. Это абсолютно нормально. Не нормально когда не трясет. – Военачальник выразительно посмотрел на Азвальда. – Впрочем, я не могу вас в этом винить, на меня, как и на некоторых членов моего отряда, Стена ровно никак не действует.
– К чему вы ведете? – спросил Азвальд.
– А вот к чему. Совет отправил сюда сильнейших. В их ряды входит двое членов Совета, я и Одем, которому пришлось покинуть монастырь. Он взял с собой некоторых монахов. – Нустальф замолчал. Подумав, что молчание длится слишком долго, Лирриан его прервал.
– И?
– Монахи чувствуют себя ужасно. А Одем совсем на ногах не стоит. Бедняги, здесь слишком темно для тех, кто всю жизнь провел в свете. Понимаете, к чему я клоню?
– Чем больше в человеке света, тем хуже ему становится у Стены, ведь так? – спросил Азвальд.
– Верно, сын Торреса. В моей жизни было слишком много разочарований, чтобы свет еще оставался в моем сердце. Ну а вы, господин Азвальд? У вас есть, что сказать в оправдание? Я беседовал с каждым, кто спокойно переносит эти места и был удовлетворен их ответами.
– Мне «посчастливилось» стать пленником Белтелиона. Маги вызвали смятение в моей душе.
– И что же это за смятение такое? Они вынуждали вас молиться Темному Богу и проводить эти мерзкие ритуалы? Или что?
– Нет, заложили в меня сомнения.
– Вот как, – Нустальф улыбнулся. Эта улыбка не понравилась товарищам.
Он залез в свой сундук и извлек оттуда пергамент. Это было письмо от его брата, он принялся читать его вслух. Начало и середина не предвещали беды. Но тут Нустальф выдержал театральную паузу. Он медленно и с выражением произнес:
«По словам Змея и господина Азвальда, с того дня, как они встретились, им не приходилось расставаться ни на сутки».
Нустальф, улыбаясь одними глазами, посмотрел на гостей. Те переглянулись.
– Господин Азвальд, Змея я пропущу через разлом, если он покажет мне пергамент с молитвой Темному Богу. Вас же я вынужден оставить в лагере и при первой же возможности предоставить вашу судьбу Совету. Это мое последнее слово.
Нустальф одним глотком опустошил чашку.
– Без Стилвионы я домой не вернусь! Мы не обязаны отчитываться перед вами! – запротестовал сын главы Совета.
– А я не обязан вас пропускать, господин Азвальд.
– Раз на то пошло, – Лирриан скрестил руки на груди. – Я тоже никуда не пойду. Я ведь тоже не обязан отдавать душу Темному Богу, верно?
– Не обязан, но никто больше на это не пойдет. Ладно, оставайтесь у нас на ночь, вы оба выглядите устало. Завтра утром ваши пути разойдутся.
Друзьям выделили палатку, одну на троих. Она оказалась достаточно просторной. Лирриан и Азвальд поужинали с общего стола, покормили Аргуса и легли спать. В лагере стало тихо, только ночная стража не спала.
– Нужно пробраться за Стену, пока все спят, – сказал Азвальд.
– Не выйдет, стража поднимет тревогу. Нам вдвоем не победить опытную армию. Давай утром еще раз поговорим с Нустальфом. Если ничего не выйдет, так и быть, возьму на себя возвращение твоей сестры.
– Ты? Но ты же погибнешь!
– Да, я убью Лифиаса, сопровожу Стилвиону за Стену, а потом залатаю разлом. Идет?
Азвальд долго не отвечал. Но, когда решился сказать, что не доверяет жизнь сестры даже ему, Лирриан уже спал. Аргус куда-то ушел. В палатке, как и на улице, было слишком тихо.
Азвальду никак не спалось. Он залез в карман и вынул магическое стеклышко. Оно настолько гладкое и прозрачное, что его наличие выдает только начертанная на нем руна.
«Магия действительно как наркотик, – думал Азвальд. – Не знаю ни одного человека, который бы смог воспользоваться ей единожды. Даже зная, что душа разрушается и темнеет, даже зная, что в конечном итоге ты потеряешь эмоции. Белтелион – город наркоманов. И каждый из них сам мучается от этого наркотика. Глубоко в душе они желают завязать. Но продолжают. Магия стала частью их жизни, как в Венрите. Ни один его житель не представлял жизнь без магии. И где они теперь? Беженцы Венрита построили Белтелион. Они видели, что магия сделала с их родной страной, с друзьями, родителями и детьми. Но они не остановились. Они просто не смогли это сделать».