— Левая угловая башня от ворот, — начала Кенара, — давно нуждается в ремонте. Слишком много выщербленных мест. Забраться можно легко. Зря кустарник не вырублен перед замком. Я могу его заплести в…
— Не надо, — перебил я эту энтузиастку. — Будь добрее к людям, пусть они сами трудятся.
Я тебя прекрасно понимаю. Сделали тебя как незнамо кого, вот ты и стремишься восстановить свой авторитет в своих собственных глазах. Самая правильная позиция. Важно то, как ты сама себя оцениваешь, а мнение других — это вторично. По крайней мере, я так иду по жизни, спотыкаюсь, но иду. Расшиб себе лоб совсем недавно, например. Пришлось переигрывать партию. Как там было?
— Райн, — начал я, — обойдемся без всех этих баронов, графов и прочего уважения, которое я и так испытываю к тебе, а ты, я знаю об этом, ко мне. У меня к тебе один вопрос. Ты хочешь стать заговорщиком?
— Против кого, Влад? — деловито поинтересовался Райн и посмотрел на Второго, а потом на Бинга, который прикидывался ветошью в моем кабинете.
— Против меня, — улыбнулся я.
— А какого х… в три…, я д…, и зачем мне это делать?! — немного возмутился в нецензурном плане барон.
— Как зачем? — удивился я. — Смотри, ты был лидером анклава до тех пор, пока незнамо откуда не появился я. Приехал какой-то наглец, это я о себе говорю, и лишил тебя власти. Мало того, с серебряного рудника, о котором и там уже многие знают, забираю себе больше, чем ты. Землей распоряжаюсь Падший знает как. Сыну твоему отказал в приеме в школу Джокер. Бонар скоро попросит публично меня об этом. Я уже с ним переговорил. Если мало, то еще парочку причин подкинуть могу.
— А что я с этого буду иметь и как я осуществлю свои коварные планы? — спросил Райн.
Блин! Уже все жители графства общаются между собой в моей манере. Скоро весь Арланд будет подозревать меня в попаданстве.
— Иметь будешь много, — успокоил я барона. — А сделаешь все просто. Ночью захватываешь мой замок, режешь охрану и меня. Ты ведь коннетабль графства и все воины подчиняются тебе. Напоешь им что-то в уши и вперед. Потом ты им говоришь, что спасал графа от страшного убийства, но не успел. Судьба у меня такая, умереть в расцвете сил, молодости и красоты. Ты начинаешь жутко печалиться и собираешь баронов. Горько вздохнув, они выбирают графом тебя. Жена моя шляется незнамо где, наследника у меня нет, какие преграды? А потом ты начинаешь пожинать плоды своего гениального предательства.
— Не поверят, — усмехнулся Райн. — Второй, который постоянно замещает тебя во время болезни, никогда не признает меня в качестве графа, Пятый никого не пустит в замок, а твои воины убьют меня сразу. Третий меня порежет на ленточки. Четвертый сразу возьмет под свой контроль мой разум. Венир сожжет, а Шедар почти просто убьет. Ольт поднимет мое тело и заставит его бегать вокруг замка. Я еще не говорю о профе и тинах. Эти маньяки сразу меня прикончат особо изысканным способом. Не поверят в это, Влад.
— Поверят, — усмехнулся я, — скоро будет турнир, на котором ты так настаивал и я напившись прилюдно обижу Второго, тебя, а Пятого пошлю подальше. Про Третьего и Четвертого мало кто знает. Мои маги будут далеко во время твоего зловещего предательства и, когда вернутся сюда, то все уже закончится. Как ты думаешь, такое сойдет?
— Может быть, — сказал через минуту Райн. — Ты обижаешь своих вассалов, я давно точу на тебя зуб. Ты знаешь, Влад, это может сыграть. Кого будем резать? Когда?
У меня не вассалы, а черт знает что! И это самый вменяемый из них. Вру, еще Лонир отличается умом и сообразительностью. Но его я даже трогать не хочу в этом деле. Этому Плюшкину точно никто не поверит. Страсть Лонира — это законное или почти законное обогащение. Получив меня в свое полное распоряжение, он стал настолько лояльным правящей партии графства, что иногда мне становиться жутко. Нельзя так любить деньги, нельзя. Особенно нельзя быть таким верным тому, кто помогает эти деньги зарабатывать. Ему в принципе никто не поверит, да и боюсь, что при угрозе моей безвременной смерти этот Плюшкин начнет убивать всех, кто был поблизости от моего тела и не спас мою бренную тушку.
— Адептов Проклятого, — ответил я. — Неужели ты думал, что они оставят нас в покое после того, как мы сорвали такую их великолепную задумку с рудником?
— На куски их рвать буду! — прошипел Райн. — Где эти падлы? Я их на ноль помножу! Это наш рудник, а не их! Суки, я их зубами загрызу. Я их…
М-да, я смотрел на почти тихо беснующегося Райна. Это заразно. Нельзя так любить благополучие, достаток и все остальное. На Земле вроде были стоики, так их называли. Эти умнейшие люди вздыхали и равнодушно принимали всевозможные удары судьбы. Сгорела усадьба — да черт с ней. Лишился денег — бывает. Жена изменила — тоже хорошо. Пусть лучше изменяет мне, чем родине. Да, я вздохнул, в моем случае — это не совсем так. Вернее, совсем не так. Так, Райн, а это что за новый оборот из горного наречия. Илосс эт накта вари? А что это означает? Вроде нетрадиционной ориентации и с троллем? Позже объяснишь, и хватит так скромно бесноваться! Бери пример с Шейка. Он бы давно уже вытащил секиру и начал бы рубить мебель, дорогую мебель, это о птичках. Поэтому я его и не позвал. Я зря эту мебель вывез из Бориты? Райн, да не кипятись ты так, бери пример с меня, за лишение меня достатка, уюта и всего остального, я всего лишь просто зарежу, а вот сделать то, что предлагаешь ты, я не смогу. Я женщин люблю, а не мужчин, тем более не своей расы.