— Совсем нет. Все будет финансировать правительство, это часть национальной программы обороны. Они дадут денег на перестройку производства, а мы начнем выпускать продукцию и зарабатывать деньги.
Мысли мои были заняты совсем другим, и болтовня Прайса не волновала меня.
— Послушай, Джо, — сказал я, — я кручусь как проклятый, тебе там виднее, поступай, как считаешь нужным. Поговорим об этом позже.
— Это кажется очень заманчивым, Фрэнк. Я считаю, что надвигается война, и если мы возьмемся за это дело, то на голову обскочим всех.
— Хорошо, хорошо, так и сделай.
Я повесил трубку. Какое мне, черт возьми, дело до надвигающейся войны, когда у меня под носом разгорается собственная война.
Я нажал на кнопку звонка, вошла мисс Уолш.
— До конца дня меня ни для кого нет.
Она кивнула и удалилась.
Я взялся за телефон. Мне надо было выяснить, где они прячут Московитса. Если же его уже убили, мне надо было забрать чек, пока он не обнаружен. Я исходил из того, что Московитс не собирался предъявлять его в банк до прибытия в Калифорнию, поэтому у меня оставался шанс.
К четырем часам дня я знал, где прячут Московитса. Это был гараж на Двенадцатой улице. Феннелли собирался взять с собой некоторых ребят и навестить Московитса в гараже в десять часов. Я должен был опередить их.
Я позвонил и приказал подать машину. Около шести я спустился вниз, поужинал и поехал в Нью-Йорк. До половины девятого у меня еще было время, и я подъехал к дому Рут.
Поднявшись на лифте, я позвонил. Дверь мне открыла Рут. Некоторое время она стояла молча и смотрела на меня.
Я не знал, что сказать, на языке у меня вертелся вопрос: «А где Марти?», но подобная уловка была шита белыми нитками, и я просто смотрел на нее и любовался.
Она отступила назад, пропуская меня. Я вошел в квартиру, и как только дверь за мной закрылась, поцеловал ее.
— Привет, Рут, — прошептал я.
Она слегка отстранилась.
— Зачем ты пришел?
— Чтобы увидеть тебя, — ответил я. И только сказав это, я понял, как мне действительно этого хотелось.
Рут направилась в гостиную, я бросил шляпу и пальто в кресло и проследовал за ней. Она достала сигареты, закурила. Я подошел к ней и, вынув у нее из рук сигарету, замял в пепельнице, а потом обнял ее. Но она осталась холодна. Я поцеловал ее.
— Привет, Рут.
Она подняла руку и погладила меня по щеке, потом опустила голову мне на плечо.
— Фрэнк, — прошептала она.
— Ты должна изменить свое решение, — сказал я, — так больше не может продолжаться.
Она прижалась губами к моим губам, оборвав меня, я почувствовал, как ее сердце бьется под моей рукой.
— Нет, любимый, — ответила она.
Мы опустились на диван и стали целоваться. Губы ее были холодны, но обещали они многое. Комната поплыла у меня перед глазами. Внезапно Рут разрыдалась у меня на плече, сквозь всхлипывания до меня доносились ее слова:
— Фрэнк, Фрэнк, остановись, мы не должны этого делать.
Комната замерла, я поднялся и дрожащими пальцами достал сигарету, не отводя взгляда от Рут. Ее широко раскрытые глаза были полны слез. Я снова сел и обнял ее. Успокоившись, я положил ее голову себе на плечо.
— Рут, ты выйдешь за меня замуж сегодня, позже вечером? — Я не узнал свой голос, он был полон тоски и мольбы, которых в нем никогда прежде не бывало.
Она не ответила сразу, ей понадобилось несколько минут, чтобы унять рыдания.
— Я тоже хочу тебя, дорогой.
— Ты выйдешь за меня замуж? — повторил я.
— Я не могу, — ответила она, глядя мне прямо в глаза.
— Но ведь ты только что сказала…
— Фрэнк, но ты нужен мне навсегда.
Я посмотрел на нее. В темноте комнаты ее лицо было похоже на белую камею. Я взял его в ладони и притянул к себе. Кожа была теплой, мягкой и нежной.
И я дал ей обещание, первое обещание в своей жизни.
— Я люблю тебя, — сказал я слегка дрожащим голосом, — и тебе не придется долго ждать исполнения своего желания. Мы поженимся в июне.
Рут внимательно посмотрела на меня.
— Ты не обманешь меня, Фрэнк?
Я покачал головой.
— Только не тебя, детка.
Рут закрыла глаза, губы ее бесшумно шевелились, потом она снова открыла глаза.
— Я все еще не могу поверить, что это правда.
Я поцеловал ее.
— Ты можешь верить этому, детка.
Ушел я от нее ровно в половине девятого.
Глава пятнадцатая
Я припарковал машину за два квартала от гаража и остаток пути прошел пешком. Эти места я знал очень хорошо — здесь я вырос и начал работать на Кифа. В этот вечер здесь все словно вымерло.