— Мне хотелось бы сделать что-нибудь для тебя, а тем более для Рут, — сказал Джерри, — но не вижу, как бы я мог это сделать. Прежде всего я на службе и обязан выполнять свои обязанности.
— Поступай как угодно, — сказал я, — но здесь есть несколько моментов, которые требуют прояснения. — Я ткнул вилкой в моллюска и помахал им перед лицом Джерри. — Пойми, что если ты засудишь меня, то одновременно засудишь и своего старика. Его юридическая фирма ведет несколько моих важных дел.
Джерри положил вилку и уставился на меня, моя фраза явно рассердила его.
— Я в это не верю, — сказал он.
— Верь не верь, но я знаю, о чем говорю.
— Отец никогда не стал бы иметь с тобой дело.
— А я и не говорю, что стал бы, он уже имеет, вернее, его фирма. И это не слишком хорошо будет выглядеть на первых страницах газет, не так ли?
Джерри молчал. Я видел, что он обдумывает сказанное, и решил подбросить в костер еще несколько поленьев.
— Послушай, Джерри, давай не будем детьми. Мы уже достаточно взрослые. Давай представим, что в один прекрасный момент ты соберешь на меня достаточно материала и возбудишь дело и что кто-то свяжет с моим делом имя твоего отца. Ведь могут сказать, что ты так долго возился со мной только потому, что я платил твоему отцу. Ведь никогда нельзя заранее знать, что люди скажут или подумают.
Джерри поднялся с кресла и, обойдя стол, подошел ко мне. Он схватил меня за грудки и притянул к себе.
— Если ты собираешься бросить тень на моего отца и прикрыть его именем свои грязные делишки, я задавлю тебя голыми руками.
Я смотрел на него не двигаясь, потом отцепил его руки от своей груди.
— Здесь, в Джерси, преднамеренные убийства караются так же, как и в Нью-Йорке, — сказал я. Джерри не знал, как реагировать на мои слова, но я не собирался ждать, когда он соберется с мыслями, и продолжил: — Послушай, Джерри, я вовсе не угрожаю твоему отцу. Я просто пытаюсь объяснить тебе, что могут сказать люди, и рот им заткнуть невозможно. Я знаю, сколько слухов ходит обо мне, и ничего не могу с этим поделать. — Я улыбнулся. — Садись на место и заканчивай свой обед. Когда ты услышишь остальную часть моего плана, кто знает, может быть, ты и согласишься.
Джерри медленно вернулся к своему креслу. Остаток обеда он молчал, лениво ковыряя вилкой в тарелке и слушая меня. Но когда мы вернулись к его машине, он согласился на мое предложение. Желая дать ему шанс сохранить престиж, я проникновенно сказал:
— В конце концов, Джерри, ведь ты выполняешь работу, которую тебе поручили, ты уничтожаешь подпольный тотализатор, а это самое главное.
Он посмотрел на меня и улыбнулся через силу. Он был слишком расстроен, несмотря на то, что инициатива оставалась у него.
— Думаю, что так, — сказал он.
— Что тут думать, — убежденно сказал я, — ты это знаешь. Ведь ты сам однажды предложил сделать это, и теперь будешь пожинать плоды своих трудов.
Джерри положил ногу на стартер, мотор завелся. Он уже почти тронулся с места, как вдруг внезапно повернулся и посмотрел на меня.
— Фрэнк, — сказал он.
— Да, Джерри?
— А ты совсем не изменился с тех пор, как был мальчишкой. Но не думай, что это может продолжаться все время, жизнь довольно сложная штука, и бывает, что она мстит.
— Кто знает, — я пожал плечами. Машина Джерри медленно тронулась, и я пошел рядом. — А может быть, мне повезет?
Джерри нажал на газ. Я вернулся к своей машине. Сев в нее, я рассмеялся про себя. Я сказал, что, может быть, мне повезет. Но для того, чтобы повезло, надо быть сильным.
Глава девятнадцатая
На следующий день около двенадцати мне позвонил Алекс Карсон. Впервые за несколько недель его голос звучал радостно.
— Фрэнк, — сказал он, — сегодня утром коллегия адвокатов сняла с меня обвинения.
Все было в порядке. Джерри выполнил одно из моих условий. Я разыграл удивление.
— Отлично, приезжай сюда, и мы выпьем по этому поводу.
Положив трубку, я вызвал Фликса. Теперь мне нужен был Феннелли. Я знал, что он не явится по приглашению, поэтому послал за ним Фликса.
Алекс был у меня в кабинете спустя полчаса после звонка. Мы обменялись рукопожатием.
— Поздравляю, — сказал я, — я знал, что все закончится хорошо.
Он усмехнулся.
— Они заставили меня немного поволноваться, до сих пор не понимаю, почему они отступили.
— Садись, — сказал я, — я тебе все объясню.
Мы сели, и я посвятил его в свой план. Когда я закончил, он протяжно свистнул.
— Ты думаешь, что сумеешь выскочить, Фрэнк?