— А как насчет наркотиков?
Феникс осекся, покачал головой.
— Вон оно что. Вы и там побывали, да? — Он огляделся, словно хотел убедиться, не пропало ли что-нибудь.
Я решил немного схитрить.
— Мы видели достаточно.
— Что вы видели? Вы подключились к камерам?
Я пожал плечами.
— Ну… — Он изобразил гримасу раскаяния, как бы говоря, — И что? Какие же вы сделали выводы?
— Выносить суждения не наше дело. Чем вы там занимаетесь — это ваше дело.
— Надо же чем-то занимать время, верно? — Феникс улыбнулся. Как мне показалось, облегченно. — Так что оставайтесь, но только не суйтесь больше в эти комнаты, ладно? Это мое единственное условие. А потом приведите сюда своих друзей. Мы действительно могли бы… — Он картинно пригладил волосы, продемонстрировав белую, паучью руку. — Могли бы неслабо оторваться, верно?
Микаэла ткнула меня локтем в бок и тихонько прошипела:
— По-моему, Феникс беспокоится не из-за наркотиков. Есть что-то другое, что он скрывает. — Она повернулась к камере. — Одному, должно быть, нелегко.
— О, я и в детстве много времени проводил один.
— Вот как?
— Да, сидел у себя в комнате и слушал музыку. Другие ребята всегда считали меня странным. — Феникс снова пригладил волосы и подался вперед, так что его лицо заполнило весь экран. — С чего бы это? — Он рассмеялся, как человек, получающий удовольствие от собственных шуток. — Да и что плохого, если кому-то хочется быть непохожим на остальное стадо?
— Ничего плохого.
— Знаете, была такая старая группа «Кинкс», и в одной песне у них были слова: «Я не такой, как все».
— Я ее слышал. Отличная вещь.
— Это как бы мой гимн, девиз моей жизни, если угодно.
— Индивидуальность — это прекрасно. — Микаэла дружелюбно улыбнулась. — И какую вечеринку вы бы устроили, если бы мы привели своих друзей?
— Да какую хотите. У меня есть кое-что, вколешь — и как будто летаешь по Млечному Пути. Или вот «колеса» — чувствуешь себя волком в брачный сезон. Просекли фишку?
— Да.
— От вас, ребята, требуется одно: держаться подальше от этой комнаты. Там всякое чувствительное оборудование. Сломать легко, а чинить некому.
— Какое вам дело до него, Феникс? Оно же время равно никому не нужно. Правительства нет, штрафовать некому.
— Знаю, ребята, вы, конечно, правы. Но понимаете, я вроде как чувствую себя ответственным за все, что здесь находится.
— Он что-то скрывает, — снова зашептала Микаэла. — Присматривай за ним. По-моему, у него что-то на уме.
Я посмотрел на экран. Феникс отступил к столу и, сев за компьютер, как бы невзначай положил руку на клавиатуру и принялся постукивать по клавишам одним пальцем.
— Он нас отключает! — воскликнула Микаэла.
— Феникс! Что вы делаете?
— Ничего, ребята, правда, ничего. Просто два работающих коммуникационных центра забирают много энергии. Приходится экономить. Не беспокойтесь, все в порядке. Возвращайтесь в гостиную, и мы еще поболтаем. Попробуйте…
— Нет, вы нас не отключите. — Микаэла подвинула к себе клавиатуру. — Что вы скрываете?
— Не твое дело! А теперь выметайтесь оттуда! — Феникс запаниковал и, отбросив маскировку, подался к компьютеру.
Они работали наперегонки. Пальцы Микаэлы летали по клавишам, набирая коды камер, и «картинки» на экране с нарастающей быстротой сменяли друг друга.
— Ему понадобится еще несколько секунд, — бросила она. — Он просто отключит вспомогательную систему.
— А мы не можем отключить его?
— Если бы знать как.
— Что ты делаешь?
— Стараюсь получить доступ к как можно большему числу камер, прежде чем он успеет отрезать нас. — Микаэла взглянула на экран. — Ты заметил? Когда разговор зашел о наркотиках, Феникс охотно поддержал тему. По крайней мере не стал запираться. Он утаивает что-то другое… ! Я подключилась к новым камерам. Смотри на экран.
Передо мной мелькали коридоры, лестницы, переходы, прачечные, кладовые, спальни, больничная палата с пустыми коробками. В какой-то момент я увидел Феникса. Он стучал по клавишам с яростью маньяка и ревел: «Убирайтесь! Вон! Вон! Вон!»
Потом появился плохо освещенный коридор. Микаэла набрала очередной код. На экране возникла комнате, словно залитая до самого потолка водой. Я с трудом различил контур закрытой двери, затем ванны.
— Ерунда какая-то. У тебя сбой. По-моему, одно изображение наложилось на другое.
— Это невозможно.