Мир на экране, мир до катастрофы, мир навеки утраченный, он притягивал, как притягивает чудо. Почти каждый вечер кинозал заполнялся на добрую половину. А еще в нашем распоряжении оставались бары, бильярдные, зал для боулинга, пивные, где банки плавали в ваннах, наполненных водой со льдом. Кое-кто предпочитал отдыхать на веранде, потягивая пиво и ведя неспешные беседы на вечные, тертые-перетертые темы прямо под звездным небом.
Идиллия?
Да как сказать.
Вспоминаю одно барбекю на берегу, когда мы сожрали, должно быть, целого борова, с его хвостиком, пятачком и хрюканьем. Молодежи в Салливане было немного. Но вечеринка получилась на славу. Вина выпили немерено, а из пустых бутылок сложили на песке настоящую пирамиду. Какой-то парень на джипе, хваставшийся своей стереосистемой, притащил ее на пляж. Музыка гремела на всю округу. Если у пятидесяти тысяч призраков, наверняка населяющих Льюис, есть уши, то в ту ночь бесплотные духи веселились на всю катушку.
Да. Но это я вспоминаю хорошие времена. Золотые шесть недель после приезда беременной женщины и ее семьи. Тишь да гладь. Никаких неприятностей. Если не считать таковыми развешенные пьяными подростками прямо в здании муниципалитета трусики. Или жалобы Совещания на неисполнение его распоряжения о перемещении 10 000 банок консервированных бобов из склада А в склад Б. Или недовольство некоторых горожан слишком громкой, по их мнению, музыкой. Или — о, ужас ужасов! — раздающийся по ночам на улице смех. Лично я послал бы жалобщиков ко всем чертям. Юнцы просто хотели ненадолго забыть об окружавшей нас жестокой и холодной реальности.
И, конечно, вы попали в точку: да, все было слишком хорошо, чтобы продолжаться долго.
Однажды в июле на городок обрушилась буря. Гром. Молнии. Ливень. Сбивающий с ног ветер. Волны захлестывали причал. Одну из рыбачьих лодок сорвало и унесло, больше мы ее уже не видели.
Спецами по лодкам было семейство Герлец. Они носились во всей этой кутерьме, закрепляя катера и моторки дополнительными канатами, чтобы их не сорвало. Герлецы спасали не только свой флот, но и все имевшиеся на острове лодки. Но без помощи им было не обойтись. Я оказался на пристани вместе с Беном и еще полудюжиной горожан. Под командой одной из дочерей старика Герлеца мы вытягивали на берег небольшие лодки и оттаскивали их подальше от бушующих волн. Все до нитки промокли. Температура подскочила, и от одежды шел пар. Мы продвигались по берегу, разматывая тросы, затягивая узлы, надеясь, что катера удержатся и не исчезнут в серой гибельной пелене стихии.
Мы спотыкались и падали, ослепленные вспышками молний, оглушенные громом, от ударов которого содрогалось и раскалывалось небо. Казалось, оно вот-вот рухнет на землю.
В тот день весь мир снова показал свое гнилое нутро. Все произошло быстро.
И вот как быстро.
Мы перешли из главной бухты к той полоске берега, где стояли с полдесятка лодок и катеров. Они крепились веревками к бетонным столбам или трем-четырем шатким причалам, которые определенно не выдержали бы напора шторма.
Бен и еще пара ребят вошли в воду, чтобы вытащить гребную шлюпку, залитую под самое сидение.
— Оставьте ее, — прокричал Герлец. — Сначала закрепим большие катера. Швартовые могут не выдержать.
Бросив шлюпку, они перебрались к сильно качавшемуся на волнах белому катеру. Мисс Герлец вела себя молодцом. Прыгнула в воду, ухватилась за поручень и развернула судно носом к берегу.
— Привяжите канат к крепительной планке, а потом тяните его к бетонному столбу.
Мы так и сделали, но катер взлетал на дыбы, как необъезженный жеребец. Веревка упрямо рвалась из рук, обжигая пальцы. Нас бросало то влево, то вправо, то тащило к воде.
Катер был настоящей игрушкой миллионера. Я видел белую кожаную обивку в кабине, видел прыгающие в держателях графины с джином и виски. Спасая эти кораблики, какого дьявола мы так напрягались?! Дело в том, что для города они были чем-то вроде рабочих лошадок. Катера использовались для буксировки бочек с бензином вокруг острова, к той части залива, куда нельзя было добраться на грузовике. И все же я не удержался от мрачной ухмылки. Судно, ради спасения которого мы рвали жилы, судно, сиявшее белоснежной улыбкой красотки из группы поддержки спортсменов, несло на корме выписанное золотом имя Кроутера. Несомненно, Кроутер-младший еще поблагодарит меня за заботу о семейной собственности.
— Да уж, точно — в другой жизни.
Но раздумывать было некогда. Девушка уже привязала канат к глубоко сидящему в земле бетонному столбу и рванула дальше.
— Следующий, — задыхаясь, крикнула она.