Кончилось тем, что Алексей ушел из Совета, снабженный командировкой в Питер для получения медикаментов. Одновременно ему поручалось от имени Совета рабочих и солдатских депутатов вести пропаганду за прекращение войны. Совет просил оказывать ему в этой деятельности всевозможное содействие.
Так Алеша стал агитатором. Переезжая с одного места на другое, он побывал во многих городах, прежде чем добрался до Петрограда.
Медикаментов в интендантстве ему не дали. Не оказалось в наличии. Утром, отправившись на продовольственный пункт, Алеша неожиданно столкнулся с группой солдат, несших транспарант с надписью. «Вся власть Советам!» Слова эти так взволновали Алексея, что он и не заметил, как присоединился к солдатам и пошел вместе с ними в казармы.
— Долой временное буржуазное правительство! — про возгласил идущий рядом с Алешей солдат. — Долой правительство убийц!..
Голос был настолько знаком, что Алеша схватил солдата за руки, притянул к себе.
— Товарищ Мартынов! Нестер Петрович! — :радостно повторял Алеша. — Вот где встретились?! Не думано, не гадано…
— Алексей! Алеша… Какими судьбами? — обрадовался Нестер. — Как хорошо, что ты здесь! Идем… наш полк весь переходит на сторону Советов.
— Ура! — закричал Алеша. — Ура! Долой правительство войны!
По мере продвижения демонстрантов к казармам количество их все росло и росло…
— Довольно им продавать революцию, — кричали солдаты пулеметного полка, в рядах которого находился сейчас Алексей.
— Подлецы! Сколько опять людей убили! Когда же будет конец предательству?
Весь день полк бушевал, поднимая на демонстрацию и другие воинские части.
Нестер безуспешно пытался удержать солдат от демонстрации.
Слушая разговоры Нестера о преждевременности выступления, Алеша злился.
— Сколько еще тянуть будем? Солдаты правы. Надо подниматься и свергать временщиков. Пора!..
— Нет, как видно, еще не пора, — защищался Нестер.
— Да как же не пора? — горячился Алеша. — Смотрите, сколько народа против правительства. Надо ковать железо, пока горячо. Иначе опять нас на убой погонят. Чего еще ждать? И так видно, что ни земли, ни мира мы от них не получим. Обман был, обман и останется.
Рано утром Нестер зашел за Алешей. В казармах не осталось ни одного солдата. Все как один вышли на улицу. Сотни тысяч людей двинулись по улицам Петрограда. Алеша шел рядом с Нестером, в первых рядах. Отовсюду неслись властные возгласы:
— Вся власть Советам!
— Долой правительство убийц!
Алеша словно горел в радостном возбуждении:
— Вот оно, пришло, наконец-то! «Вся власть Советам!»
Это нам, значит, рабочим и крестьянам. — Все выше и выше поднимал он древко транспаранта и вместе со всеми пел первый гимн революции — «Варшавянку».
Выстрелов он не услышал, только почувствовал, как дернулось древко. Рядом, хватая ртом воздух, осел Нестер, заметались люди. Алеша бросился поднимать упавшего друга, но внезапно почувствовав острую боль, повалился на мостовую рядом с окровавленным, бездыханным Нестером. Через час его подобрали санитары военного госпиталя.
Рана заживала медленно. Уединившись, Алеша любил помечтать. Не раз в эти дни он уносился мыслями в родное село, обнимал плачущую от радости мать, делил среди батраков и бедняков землю… А вот и завод. И там дела непочатый край. Все надо переделать.
В госпитале то и дело проходили митинги и собрания. Приезжали представители разных партий. Горячие споры и дискуссии среди раненых не затихали ни на миг.
В конце августа, перед самой корниловщиной, в госпиталь ожидали посланца из действующей армии.
Алеша сидел за столом президиума, когда в зал вошел Федор Луганский. Поздоровавшись с собравшимися, он неприязненно посмотрел на Алешу и, не сказав ему ни слова, приступил к докладу.
Вся речь Федора была сплошной угрозой по адресу большевиков.
Закончив выступление, он сейчас же ушел, даже не ответив на заданные вопросы.
Встреча с Федором вначале беспокоила Алексея, но прошло несколько дней, и постепенно он стал о ней забывать. «Все же совесть, как видно, не совсем еще потерял, да и за то заявление, которое написал тогда на меня, стыдно. Вот и молчит. Но ведь могло быть и хуже…»
Через две недели Алешу выписали из госпиталя. Простившись с друзьями, он решил еще разок зайти в парк, посидеть на полюбившейся ему скамеечке. Тут его и арестовали. Арестован он был тем самым поручиком, который предъявил ему несколько месяцев назад обвинение в измене Родине.