Он огляделся по сторонам и был поражен до глубины души тем, как мало на самом деле было этих «всемогущих» пришельцев. В большом зале находилось от силы двести чужаков. «И это все?! — пораженный, разглядывал их Бонсайт. — Да, видно туго им пришлось! А мы-то тоже хороши! Не смогли справиться с жалкой кучкой полудохлых пришельцев! Но, с другой стороны, кто же знал!» Несмотря на все эти утешительные мысли, на секунду Сайлас почувствовал, что ему хочется рвать волосы на голове от злости и разочарования. Но он тут же постарался взять себя в руки и сосредоточиться на решении задачи. К счастью, ему это легко удалось. «Все-таки жизнь чему-то научила меня», — горько про себя усмехнулся он.
В этот момент со своего трона поднялась Эллина, одетая в сверкающий длинный балахон, и в зале наступила мертвая тишина.
— Мой народ! — тихо начала она, постепенно повышая голос. — Мой бедный многострадальный народ! Многие поколения вы страдали, вы преодолевали многочисленные трудности и препятствия. Мы потеряли бесчисленное количество наших братьев и сестер! Но мы выжили! Мы — Оплетающие! Мы вечное и благословенное племя, которое должно и будет главенствовать во всех вселенных и во все времена, потому что теперь мы нашли главное! Мы нашли того, кто поведет нас сквозь времена и миры. Мы долго страдали, пытаясь найти того, кто спасет наш род. И мы нашли его! И теперь никто и ничто нас не остановит!
Зал ответил восторженным ревом. Чужаки рычали, кричали, всеми способами выражая свою радость. Тут Эллина подняла руку, и все присутствующие немедленно смолкли. В наступившей тишине она продолжила трагическим тоном:
— Но прежде чем мы сможем в полной мере насладиться своей новой свободой, мы должны выполнить свой печальный, но необходимый долг.
Она сделала паузу. Зал затаил дыхание. Сайлас в своем коконе замер от предчувствия непоправимой беды. Он изо всех сил пытался именно в этот момент понять, как же совершить этот чертов Прыжок. Зазвучали барабаны, и он весь сжался от ужаса, противная тошнота подступила к горлу. Чужаки расступились, образуя длинный коридор, по которому шел кто-то, невидимый лежащему на полу Бонсайту. Он только слышал пронзительные выкрики пришельцев, когда этот кто-то невидимый проходил мимо них. Несколько раз ему показалось, он слышал звуки ударов. Эллина встала со своего трона и начала медленно спускаться вниз. На середине спуска она остановилась и, обернувшись к вершине, прокричала несколько гортанных слов.
Сайлас неожиданно подумал: «До этого она говорила специально для меня! А сейчас говорит на их настоящем языке! Неужели она думала меня напугать всем этим детским антуражем?» Но усиливающийся звук барабанов отвлек его внимание. Трон начал медленно оседать, трансформируясь во что-то иное. Прошло несколько секунд, и на месте величественного сиденья появился сверкающий столб. Эллина продолжила свой путь вниз, а навстречу ей, к великому облегчению Бонсайта, начал подниматься один из пришельцев. Он был одет в темный балахон и шел, пошатываясь и низко опустив голову. Добравшись до верхней площадки, он встал у подножия столба и замер, всё так же не поднимая головы. Толпа начала скандировать. Сайлас не понимал слов, но точно знал, что ничего хорошего это не предвещает.
— Мы должны выполнить свой долг, — произнесла Эллина, стараясь придать своим словам оттенок грусти. — Мы должны покарать предателя. Что ты можешь сказать в свое оправдание?! — повысила она голос.
Приговоренный с трудом поднял голову и едва слышным голосом сказал:
— Каждое живое существо имеет право на жизнь…
— Что-о-о?! — взвилась Эллина. — Ты предал свою расу, чтобы дать возможность жить и размножаться низшим существам?! — Она почти визжала. — Ты умрешь страшной смертью, потому что интересы вида — это всё! Нет ничего важнее этого! Смерть предателю!
— Смерть! Смерть! Смерть! — отозвалась многоголосая толпа.
Над столбом сверкнула ослепительная радуга, страшно закричало существо у столба. Через минуту все было кончено, на месте жившего, думающего и страдающего «предателя» осталась только кучка тусклого пепла. Эллина подошла ближе к Сайласу и спросила вполголоса:
— Ты все понял? Ты понял, что будет с тобой, если ты не согласишься помочь нам?