— А ну-ка ещё раз повтори, что там этот пацан говорил? — уже, наверное, в пятый раз просил оборотень.
Лиззи гулко ударилась лбом о стол и оттуда сквозь шуршание листов послышалось уже заученное:
— Он говорил, что люди, которые его видят, плохие. И что они все заслуживают смерти, — скороговоркой сообщила девушка.
Парень откинулся на спинку стула и уставился в потолок взглядом, в котором при должном усердии можно было распознать мыслительную деятельность.
— Ты там что, думаешь? — подозрительно прищурилась девушка, и лис невнятно угукнул в ответ. — Ужас какой! Чур меня! Чур!
— Да вот смотри… этот твой невидимка же не говорил, что он сам убивает "плохих дядь". Может быть, он просто что-то типа предвестника смерти, который является пред очи не самых приятных членов общества?
— Это может показаться логичным, если забыть, каким большим количеством магии от него тянет! — настаивала Лиззи. — Понимаешь… так явно магию излучают только люди! Даже такие, как ты или Грасс, гораздо меньше! Магические существа или расы вообще почти не фонят, а этот малыш просто зашкаливал! Тут точно есть обычное человеческое вмешательство…
Оборотень поморщился, стоило лишь Элизабет упомянуть Варнера всуе. Девушке были неизвестны причины, по которым вампиры и оборотни не способны друг друга переносить. Ни одна книга, которую она читала, так и не смогла объяснить ей этого противостояния двух сильных рас, а сами ее представители говорили в сторону друг друга лишь то, что они, видите ли, воняют. Мэтт постоянно повторял, что вампир пахнет, как протухшее мясо. Варнер упоминал, что от оборотня несет мокрой собакой и паленой шерстью. Причем оба в один голос утверждали, что выносить этого просто невозможно, настолько сильный запах.
Кстати, о запахах…
— Слушай, ищейка… — Кроуфорд уселась на краешек стола и скрестила руки на груди, хитро глядя на долговязого. — Тебя ж все так хвалят за твой отменный нюх…
— Да-а-а… — самодовольно протянул он, поиграв бровями.
— Ты почуял запах выпечки там, на вокзале, верно?
— Да, — он свёл бровки в задумчивости. Похоже, проводил ревизию своей коллекции запахов. — Да! Точно! Я бы узнал этот запах, точно тебе говорю!
— Хвастаешь! Не можешь же ты все запахи в городе запомнить!
— А за что меня, по-твоему, в ударники взяли?
— А не за чудесное чувство юмора, разве?
— Не-е, — потянулся парень. — Это тебя. И за глубокий вырез декольте, конечно!
— Ах ты!
Кроуфорд треснула оборотня шуршащей папкой по голове и начала сгребать бумаги со стола в несколько разных по высоте башен.
Несколько папок она сунула в тряпичную сумку, в которой, по логике вещей, уже вообще ничего не должно было помещаться. Лиззи таскала с собой какую-то просто несусветную кучу барахла, потому что все время ночевала в разных местах, все реже и реже оставаясь в своей собственной комнатушке. Хотя, если смотреть на вещи прямо, некоторые места, где она засыпала, были куда менее удобные, чем ее, пусть небольшая, но все же мягкая кровать. Один раз Лиззи даже заснула в морге, пока приятель капитана, Марк, удовлетворял свое любопытство, дорвавшись до стабильного абсорбера.
А миссис Нокс, ее арендодатель, уже давно махнула на все рукой. После того совета, что дала ей Лиззи, их отношения заметно наладились. По крайней мере женщина прекратила постоянно выставлять претензии о том, что Кроуфорд якобы водит домой мужиков.
А после выхода газет, в которых в хвост и в гриву разносили Элизабет, как потенциально успешного ударника, и вовсе чуть не покалечила бедного разносчика газет. Хотя этот мужчина, очевидно, к статьям имел отношение весьма косвенное.
— Поднимай свой костлявый зад, — рыжая потянула парня за рукав. — Пусть твоя самая полезная часть тела докажет, что ты не для на государственные деньги жируешь.
Идея была проста, как веник. Катать лиса по городу либо до тех пор, пока он не учует такой же запах, как на вокзале. Либо до тех пор, пока его не начнет тошнить от быстрой езды.
И оба варианта казались одинаково привлекательными.