— В следующий раз я увидел Берга где-то через сто пятьдесят лет. Само собой, подумал, что просто повстречался с очень похожим на него человеком. Но когда к нему подошла девушка, сильно засомневался в этом. Потому что девушка-то была та же самая. Я бы ее ни с кем не спутал.
Фарус, молчаливо помаячив перед слушателями, присел справа от Лиззи в позе, полностью копирующей барретовскую.
Вздохнул.
Грустно-грустно так. Будто всхлипнул. И очень внимательно посмотрел на Кроуфорд, прижимавшуюся к капитанскому боку.
— Он убил ее через неделю. Случайно. В порыве страсти. А она была у них такая бурная, что дома с фундаментов съезжали во время близости… Берг ее как-то так толкнул, что она неудачно упала и разбила голову об угол стола. А сам из жизни ушел в тот же вечер. Напился в баре, рассказал о произошедшем первому же попавшемуся собутыльнику, а это был я, конечно… и сбросился с обрыва.
— А что ж вы его не остановили? — съязвила Лиззи.
— О, вы не подумайте… я пытался. Но все зря. Как я уже потом выяснил, жить друг без друга калао все же не могут. Умирает один - и почти сразу второй. Как в ваших книжечках. Иронично, да? Он убивает, а потом почти сразу умирает сам.
Капитан с Кроуфорд переглянулись. Страшно. Очень хотелось думать, что магистр рассказывает им сказки на ночь. Но что-то подсказывало обоим - он не врёт. Не выдумывает.
Если резюмировать длинный рассказ Фаруса, получалось очень любопытное явление, которое в женских романах не описывалось. Или просто Лиззи такие не попадались.
Среди наивных девушек выражение “истинная пара” произносится с придыханием и легким налетом романтизма, подразумевая, что такая пара создана Богами, чтобы любить друг друга и дарить свою любовь миру. Что их судьбы так тесно переплетаются, что не способны существовать порознь.
Только вот и вместе они не были способны существовать. Вообще. Никак. Один в любом случае уничтожит другого, чтобы умереть самому. Судьбы душат друг друга.
Фарус с нездоровой усмешкой сообщил, что порой эти “переплетения судеб” действительно сопровождаются жарким страстными романом, но всегда заканчиваются одинаково.
— Я не сразу начал замечать связь, — продолжал вампир. — Но таких, как вы, Элизабет, научился вычислять быстро. Думаю, это связано с нашим происхождением. Все же нас проклял именно ваш народ. И вампиры имеют какую-то связь с вами, их будто магнитом тянет к абсорберам. Я бы назвал это… страстью. Даже одержимостью. Да, одержимость - будет правильнее.
Девушка снова попыталась поймать взгляд Варнера, но тот, словно специально, отворачивался. Интересно, думала Лиззи, может ли быть это как-то связано с тем, что она смогла ухватить его дыхание, когда он умирал? Может ли быть такое, что абсорберы (или как их сейчас назвал Фарус - жрицы) специально оставили такую возможность для того, чтобы в будущем управлять теми, кто однажды их убил? Собирать себе армию, например. Защитников, не способных предать.
А что, вполне возможно!
— Ваша связь - очевидно, шутка Богов. Какая-то дурацкая, как я считаю. Но, наверное, мы просто ещё не поняли замысла.
Черноглазый говорил, а Кроуфорд понимала, что впивается в руку капитана ногтями. Перед глазами мелькали секундные образы. Короткие, кровавые, несвязные. Один страшнее другого, и от скорости, с которой они сменяли друг друга, начинала кружиться голова.
Опомнилась рыжая тогда, когда Баррет с шипением пытался ее от себя отцепить. По его руке стекали несколько тёмных дорожек, капая на пол и разбиваясь там неровными кляксами.
Фарус, как и Лиззи, провожали каждую из них задумчивым взглядом. Только Лиззи - молча, а вампир не замолкал ни на секунду.
— Должен быть какой-то смысл вашего существования, этого векового противостояния. Но я не могу понять! Я столько лет пытался! И никак не могу.
Стараясь как-то собраться с мыслями, Лиззи спрыгнула на пол. И, шурша подолом, принялась ходить перед мужчинами взад-вперед. Они провожали ее нахмуренными взглядами, но не спешили прерывать.