По дороге они ни о чем не заговорили, хотя им, определенно, было о чем.
Кроуфорд не могла поднять глаза, рассматривая вырезанную на запястье печать клятвы крови. Капитан перебирал ее заледеневшие пальцы и, как она сейчас понимала, немного грел их своим пламенем.
Было столько тем для разговоров! Но ни он, ни она не могли выбрать, с чего начать.
— Я хотела…
— Я хотел… — вдруг одновременно начали говорить они и, растерявшись, замолчали и уставились друг другу в глаза.
Улыбнулись скованно.
— Ты первая.
— Нет, лучше вы… ой, в смысле, ты.
И снова молчание.
— Зачем ты…?
— Сколько раз ты убил меня? — опять одновременно, и снова какая-то неловкая полуулыбка.
У Лиззи она получилась совсем уж вымученной. За каких-то пару часов на нее столько свалилось, что она все никак не могла очухаться.
Хотелось спросить о другом. Хотелось узнать, злится ли Баррет. Верит ли в сказки Фаруса. Почему не ругается, что она назвала его своим мужем. Что думает о расформировании их отряда. Столько вопросов! Но все не могут слететь с языка!
— Я видел пять, — нахмурился Крис, сжимая ее пальцы. — Твоих смертей. И восемь своих. И…
Он прервался даже не на полуслове, а на полузвуке. Элизабет показалось, что в его глазах мелькнуло что-то странное. Чуждое такое, похожее на неуверенность.
— И?.. — совершенно неразличимым шепотом повторила она, но Кристофер замотал головой:
— Ничего. Больше ничего не видел. А ты сколько видела?
— Одну свою и одну твою, — потухшим голосом сообщила девушка.
— И всё?
Что это прозвучало в его голосе? Надежда, что ли? Любопытство? Может быть, ему показалось, что она недоговаривает?
— И…
Она даже почти справилась с собой, чтобы сказать, сколько страстных ночей она видела. Чтобы спросить, видел ли он он их. Щеки вдруг вспыхнули алым, во рту пересохло.
Вот сейчас! Сейчас самое время было сказать, что она почти не видела смертей. Что она видела мятые простыни, слышала такие слова и такие звуки, чувствовала такое блаженство, что оно не могло быть сном. Сейчас было самое время, но:
— И всё, — сказала Лиззи. — Одну твою, одну мою. Больше не видела.
Баррет вздохнул. Показалось, что немного разочарованно, но девушка попросту стеснялась поднять на него взгляд и убедиться. Его расстегнутая до середины рубашка несколько отвлекала, потому что ей мерещилось, как она целует его в шею.
Как во сне. Оставалось лишь убедить себя в том, что это был сон.
— Брак… — нервно дёргает рукой рыжая. — Не принимай серьезно. Извини. Я просто хотела тебя защитить.
От Баррета - выразительно изогнутая бровь и вопросительные взгляд. Дескать, ты? Меня? Спасибо.
— Понимаешь, у вампиров жены считаются неприкасаемыми… и я подумала, — мямлила Лиззи, словно дитя неразумное, которое уличили в подстригании усов коту. — Что и мужей тогда будут защищать. Ну… раз они хотят, чтобы я назвалась вампиром… то пусть защищают. Тебя. К тому же Мэтт со своими тупыми шутками как раз удачно подвернулся… и я просто испугалась. Извини. Я не хотела ставить тебя в неловкое положение.
В ответ тишина. Не гнетущая, а какая-то очень многообещающая. Такая бывает за секунду до грохота, и он не заставил себя долго ждать.
Капитан вдруг заржал. Не захихикал, не прыснул со смеху, а натурально загоготал, ему в ответ даже чашки на полке зазвенели, поддерживая его веселье.
Кроуфорд подняла на него растерянный взгляд.
— А я… — попытался сказать Баррет, но приступ смеха заново поглотил все его естество, и он замахал рукой, мол, подожди.
Лиззи, глядя на него, вдруг поняла, что сама очень нелепо улыбается. Бедная не могла понять, чем же так его рассмешила.
— А я думал, ты меня раскусила!
Рыжая моргнула.
— В смысле, — кое-как со смехом Крис справился, — я сам думал разыграть эту карту, если понадобится. Правда, не ради себя. Этот тупой прикол Настаса оказался очень кстати. Мне казалось, что ты догадалась!
Элизабет, все ещё неловко улыбаясь помотала головой.
— Неа. Я думала, ты того… — она скосила глаза на переносице и покрутила пальцем у виска. — И решила не спорить и не психовать. Ну, я ж не знаю, чем тебя Грасс опоил. Может и зельем каким, затемняющим разум.