- А что, вам Анатолий, больше всего нравится в военных фильмах? - не выдержала Тамара.
- Не знаю. Все!
- Что значит - всё? Есть, очевидно, что-то основное.
- Люблю, когда стреляют, когда бой...
- Вы любите смотреть, как убивают? Так?
Анатолий задумался. Почесал пятерней макушку.
- Ну, почему?
- Ты, Анатолий, маньяк, - попробовал пошутить я.
- Что ж вы, Иван Васильевич, сели к маньяку в машину? Ехали бы на такси, - Анатолий обиженно засопел и включил радио.
"Что бы там ни вещали обанкротившиеся политики, милицейские чинуши, телевизионные лакеи, демонстрация оппозиционных сил Москвы 1 мая шла мирно и достойно, пока не уперлась в щиты ОМОНа. Град дубинок, обрушившихся на головы безоружных, не мог не вызвать ответной реакции демонстрантов. Как стерпеть надругательство над собой? Свободолюбие народа — пустой звук для властей, привыкших всех, кто не разделяет их взглядов, считать быдлом, кухарками, красно-коричневым отребьем. Ничего случайного в избиении демонстрантов нет, это лишь шаг силой сломить сопротивление сограждан, не принимающих дикий капитализм."
- Опять что-то случилось?- спросила Тамара.
- Это про побоище на Гагаринской площади в прошлую субботу...Но еще не вечер, - сказал я, делая звук тише.
Спектакль был совсем не длинный, не более 45 минут. Трогательная и достаточно сложная постановка. В ней современные дети рассказывали о жизни своих сверстников военного времени. Повествуя о том, как ребята тех лет воспринимали войну, как им жилось, о многочисленных бедах, переживаниях девчонок и мальчишек военного лихолетья.
Юные артисты театра во главе с Галей Пахомовой были великолепны, ведь очень сложно в столь юном возрасте говорить о таких порой очень страшных вещах, жить этим, пропускать через себя, но ребята очень старались, и у них получилось. Многие зрители плакали. А после, живо благодарили актеров театра аплодисментами. Мы с Тамарой были поражены высоким уровнем мастерства молодежной группы театра. После окончания спектакля зашли в гримерку. Там царило возбуждение. Юные актеры поздравляли друг друга с удачным выступлением. Мы подошли к Ирине Самойловне и от души поблагодарили ее за полученное удовольствие от игры ее воспитанников. Потом я отвел ее в сторону и сказал:
- У меня есть для вашего театра сюрприз.
- Какой же? - удивленно вскинула брови Ирина.
- Документальный материал для авторского сценария и спектакля в будущем.
- Чудесно. Мы давно вынашиваем идею собственной постановки.
- Я хотел бы передать его вашей приме..., - с улыбкой сказал я.
- Хорошо, вы можете поговорить с Галей в моем кабинете.
- Здравствуйте, Иван Васильевич, - Галя почти вбежала в кабинет. Радостная, возбужденная. Подала теплую хрупкую ладонь.
- Ты очень здорово играла, - сказал я искренне.
- Спасибо. Вам понравилось?
- Очень. Мне и моей жене.
- А где же она?
- Я в некотором роде, по делу, - я сел на стул и положил красную папку, которую все время держал под мышкой, на колени. Галя тоже села на диван в углу комнаты.
- Тебе известно, Галя, что забавное поначалу происшествие, в котором ты принимала со своими друзьями непосредственное участие, неожиданно превратилось в трагедию. К счастью, всё закончилось не очень плохо. Следствие и мое, и официальное теперь закончилось. Как я и обещал, только узкий круг людей знает о глупом спектакле в спортивном лагере.
- Спасибо, - девочка заметно погрустнела.
- Нет-нет, - поспешил я успокоить юную актрису, - я не собираюсь читать тебе нотации и учить уму-разуму. Наоборот, я возвращаю тебе исторический документ, который , надеюсь, пригодится тебе...вам в дальнейшем творчестве, перед которым я снимаю шляпу.
Тут я церемонно поклонился и вручил смущенной Галине дневник Евдокии Григорьевой, вложенный в красную папку.
- Спасибо, Иван Васильевич. А что стало с автором этого дневника? Вы выяснили?
- Да. Она эмигрировала с мужем, дочкой и своей мамой сначала в Китай, затем в Европу. Судьба их сложилась весьма успешно.
- Кто же был убит и захоронен на территории лагеря в то далекое время?
Я задумался: стоит ли говорить всю правду в данной ситуации?
- Увы, это одна из тайн, без которых не обходится ни одно следствие по столь древнему преступлению...
- Боюсь, Иван Васильевич, это не последняя тайна, связанная с этим делом, -сказала Галина, похлопывая ладонью по папке.
Я пристально посмотрел ей в глаза.
- Давно хотела вам сказать...
Она замялась.
- Что?