За этот подвиг она была представлена к Георгиевскому кресту 3 степени.
Однако, мысли молодой женщины были почти всегда заняты образом Юрия Григорьева, молодого прапорщика с красивым мужественным лицом. Именно таким в наивных детских грезах на теплой печи дома сибирской заимки представлялся ей «принц сердца». Жив ли милый офицер? Уготовила ли судьба еще одну их встречу на этой земле или злая военная доля не оставит им никакого шанса?
29 июня, в день полка и Святых Апостолов Петра и Павла перед строем , сам полковник Савинов Федор Николаевич, вручил ей медаль с благодарностью.
Но высшей наградой в тот день для нее стало появление в расположении полкового госпиталя с букетиком полевых цветов… Юрия Григорьева, который прибыл из Москвы специально, чтобы разыскать свою спасительницу.
Евдокия не смогла сдержаться, и при стечении большого количества свидетелей, в виде личного состава госпиталя, бросилась на шею молодому человеку, который, смущаясь, так и стоял с расставленными в стороны руками, зажав в одной цветы, а в другой фуражку, свалившуюся с головы, держа на весу счастливую девушку.
Роман развивался бурно и стремительно. За те семь дней, что Юрий гостил в полку, они сблизились настолько, что уже оба не представляли свое существование порознь.
- Я получил назначение в Челябинск. Ты должна поехать со мной, - говорил прапорщик, обнимая Евдокию за талию, уединившись в молодом березняке, глубоко в лесу за территорией госпиталя.
А 20 сентября они венчались в Алексеевской церкви села Ново-Алексеевское Екатеринбургского уезда Пермской губернии, в сорока верстах от уездного города на запад по Московскому тракту, где у станции Хохотун располагалось имение родителей Юрия – Мальвино.
Мать Юрия, Катерина Александровна, родилась на Березовском заводе и принадлежала к роду Оренбургских дворян Малаховых. Отец, Ефим Георгиевич служил в системе контроля Уральской железной дороги в ранге надворного советника. Восприемниками при таинстве обручения были коллега Ефима Георгиевича титулярный советник Петр Иванов Неронов и жена коллежского асессора Шабердина Агния Александровна.
Родители Юры гордились единственным сыном, который рос очень способным и талантливым мальчиком. В два года он уже наизусть читал стихотворение Лермонтова «Бородино».
Екатеринбургскую Александровскую гимназию в возрасте 18 лет он окончил в 1912 г. И поступил на юридический факультет Императорского Санкт-Петербургского университета. Патриотический порыв, охвативший страну с началом Великой войны, хотя за два года заметно угас, все же в кругу образованной молодежи он был достаточно высок.… В 1916 году Юрий Григорьев оставил университет. Поступил на январский курс Павловского военного училища, где были организованы ускоренные пятимесячные курсы прапорщиков. С офицерскими погонами на плечах он и попал в 105 Оренбургский пехотный полк, где едва ли не в первом бою получил тяжелое ранение. Однако, молодость и отменное здоровье помогли юноше быстро восстановиться и получить новое назначение в 109 запасный пехотный полк в Челябинске.
Мама Юры не лила слез, отговаривая от службы сына, имевшего на руках реабилитационный билет, позволяющий получать пособие по ранению и бесплатно проходить восстанавливающее лечение в любой клинике Российской империи. Напротив, она была горда за стремление его как можно скорее отправиться на фронт.
Ефим Георгиевич, воспитанный в духе русского патриотизма, вообще не представлял другого поступка своего любимого сына.
Невесту, хоть и низшего сословия, родители восприняли хорошо, поскольку оба, хоть и дети строгой имперской системы, тяготели к европейскому либерализму, постепенно набирающему в мире популярность. Не малый отклик в добрых душах Ефима Георгиевича и Катерины Александровны произвело самоотверженное поведение Евдокии по спасению их сына из-под обстрела, на поле боя и две ее государевы награды.
По выходу из храма, жениха в военной форме и невесту с букетом цветов в руках, в окружении близких и родных сфотографировал приглашенный из Екатеринбурга известный фотограф Шульц. После, все расположились в повозках извозчиков свадебного поезда и, оглашая окрестности торжественным звоном поддужных колокольчиков, отправились в Мальвино, за свадебный стол с обильными, щедрыми угощениями, застольным шумом-гамом и частыми пьяными криками: «Горько!»