Между тем, часовые проверили какие-то документы, представленные Евгением, и только после этого разрешили друзьям войти. По мере того, как они продвигались в направлении кабинета командира, Женя рассказывал не смешные короткие анекдоты:
- Представь, Юра. Встречаются два омича: «Ура! Наши взяли город!» — «Кого ты называешь нашими?» — „Тех, кто взял город“».
- Красные ведут белого офицера на расстрел. Ночь. Ливень. Офицер в тоске: - Ну и погодка
-Тебе то что, а нам еще возвращаться...
В небольшой приемной их встретил адъютант Степан Гаруцо с погонами поручика на английском кителе. Встал из-за большого стола, заваленного бумагами, и поздоровался , представившись Юрию, за руку.
- Подполковник ждет вас…
За столом, наполовину заставленным всевозможными безделушками: здесь была огромная лампа с абажуром, длинные свечи в бронзовых подсвечниках, стаканчики с карандашами разных цветов, старинный письменный прибор, настольные рамки с фотографиями, массивная пепельница, сидел человек мощного телосложения, с погонами подполковника и наградами на кителе, лысый, с густыми русыми усами и бородой. При появлении Григорьева и докладе, живо встал, легкими шагами прошелся по мягкому ковру в его сторону и пожал руку.
- Рад приветствовать, Юрий Ефимович, добро пожаловать! Как устроились?
- Благодарю вас, Иван Николаевич. Очень хорошо.
Красильников указал на кресло с высокой спинкой и подлокотниками с желтой бахромой.
- Прошу садиться, прапорщик.
Юрий заметил, что левая рука подполковника совершенно неподвижна.
Словно угадав мысли Юрия, усаживаясь на свое место за столом, Красильников сказал, поглаживая правой рукой левое плечо:
- В 16-ом под Эрзерумом, в Турции сюда попал осколок снаряда. Хирургам удалось удалить кусок раздробленной кости, но руку заставить двигаться не смогли…
- Но давайте, к делу… Офицер по особым поручениям Дорогин лестно отзывался о вас. Вы, кажется, учились вместе?
- Да. Мы с Евгением окончили курс прапорщиков Павловского военного училища, и воевали вместе в Оренбургском 105 пехотном полку.
- Хорошо. Я хочу предложить вам вторую офицерскую должность по особым поручениям с окладом 450 рублей, квартирными и доплатой, как семейному, ежемесячно 100 рублей. Разумеется, с бесплатным предоставлением обмундирования.
- Благодарю вас, - Юрий поднялся из кресла
Красильников обошел стол и, опершись на него здоровой рукой, сказал:
- В скором времени предстоят большие потрясения и изменения. Мы должны быть мужественны. Все нюансы и вопросы по службе – решайте с Евгением Петровичем. Желаю удачи!
В сентябре пуд ржаной муки в Омске стоил 350 руб., фунт мяса –12 руб., фунт картофеля –1 руб. 40 , бутылка молока –3 руб., селедки –7 руб., фунт лука –5 руб., фунт хлеба –4 руб., фунт сливочного масла –38 руб., десяток яиц –15 руб., поэтому денежное содержание, предложенное Юрию было просто сказочным. К тому же, стараниями все того же Дорогина, удалось устроить Евдокию в один из двух американских госпиталей Красного Креста , расположенного в университетской клинической больнице для медицинских школ. Как медицинской сестре, имеющий боевой опыт, ей положили 450 рублей жалованья. Во всех отношениях конец лета 1918 года для молодой семьи Григорьевых оказался счастливым. Не смотря на дороговизну продуктов и мануфактуры, на заполненные привокзальные улицы Омска и его окраины тысячами беженцев из разных уголков страны, разносящих по городу всевозможные болезни и тиф, жизнь сибиряков потихоньку налаживалась.
С уходом большевиков – исчезло ограничение цен. На местных рынках в изобилии появились продавцы и товары. Крестьяне массово повезли из деревень хлеб, молоко, мясо. Правда, повсеместно начали дорожать махорка, папиросы и спиртное. Юрий с тревогой замечал, что город стремительно перенаселяется. Безработица, нищета, болезни – три ядовитых головы Гражданской войны медленно, но верно отравляли население столицы белой России.
Большевики, получив 6 июня в Марьяновке жестокое поражения в боях с чехами и казаками, на следующий день покинули Омск, увозя вместе с собой основную долю денежного запаса – 270 миллионов рублей. В городской казне осталось всего 30 миллионов. Хочешь, не хочешь, а пришлось новой власти заняться вопросом выпуска денег. Красные, контролировавшие европейскую часть страны, оказались в более выгодном положении. Им достались оба монетных двора Российской империи – Московский и Петроградский.