При разработке грунта они наткнулись на полуистлевшие человеческие останки, принадлежавшие женщине. Клочки зеленого платья с вышивкой, обрывки рюшей и останки самой несчастной азиаты выбросили в канаву и засыпали мусором, а череп водрузили на штакетину лагерного забора, которым деревенские мальчишки потом играли и, в конце концов, раскололи.
Начавшиеся вскоре дожди, а затем и серьезные заморозки не позволили продолжить строительные работы, и в начале октября бригада покинула территорию .
Единственная ночь, проведенная в Сосновском лагере, после этого, стала для меня кошмаром. В хорошо протопленном старинном бревенчатом домике из двух комнат, где мы проживали, среди ночи вдруг раздался необычный сухой скрежет, напоминающий шум движущейся телеги. Потом я услышала тихое ржание лошади, неясное бормотание нескольких голосов, принадлежащих нескольким мужчинам и одной женщине. А потом, в окне, я увидела ее. На ней было зеленое платье с вышивкой на груди, русые волосы были завиты в прическу по моде начала 20-ых годов, в руках она держала тяжелый саквояж.
Она, молча, стояла и смотрела в окно, иногда немного двигаясь, как бы желая уйти. Однако простояла до самого утра. Только с рассветом исчезла.
Когда я это все рассказала мужу, который спал всю ночь спокойным сном в другой комнате, он только посмеялся, объяснив жуткое видение моей излишней впечатлительностью. Потом за нами приехала институтская «Волга» и мы уехали в город.
Вера Васильевна вздохнула и замолчала, глядя на меня виноватым взглядом.
Открылась дверь и в кабинет вошла секретарша, неся на разносе кофе, разлитый в чашки.
Отпив глоток, я спросил:
- Что же вы хотите, Вера Васильевна?
- Дело в том, уважаемый Иван Васильевич, что эта дама в зеленом появилась снова. В этом году. С первой ночи, как только мы приехали в лагерь. Её видел и мой муж. И это зрелище произвело на него гнетущее впечатление.
Я желаю, что бы вы избавили нас от преступных посягательств этой дамочки на наше здоровье и спокойствие. Мы его заслужили безупречным трудом на благо родины, - женщина гордо выпрямилась в кресле.
- Но позвольте, - изумился я, - вы должны обратиться к специалистам, которые занимаются паранормальными явлениями. У нас совсем другой профиль.
- Я вовсе не уверена, что это относится к аномальным явлениям. Все в мире имеет научное объяснение и в этом деле должны быть собраны доказательства, объясняющие настойчивый и явно не добрый интерес этого существа к жизни живых, заметьте, людей. По-моему, ваше … э-э… агентство и намерено заниматься сбором таких доказательств, не так ли?
И, щелкнув застежкой на сумочке, добавила:
- Слава Богу, у нас есть чем оплатить ващу работу…
- Хорошо, - немного подумав, сказал я, - пройдите в приемную для составления договора.
В этом мире можно искать всё, кроме любви и смерти… Они сами тебя найдут, когда придет время. Неизвестный автор.
ГЛАВА 2.
В этом мире можно искать всё, кроме любви и смерти… Они сами тебя найдут, когда придет время. Неизвестный автор.
Евдокия проснулась, потянулась до хруста в костях, упершись голыми пятками в кирпичную стенку русской печи, где на тесной лежанке было ее обычное спальное место. Поскольку единственную кровать, привезенную с большим трудом в разобранном виде из Никольского, занимали ее родители Леонтий Степанович и Ольга Елизаровна Лесины, переселенцы из Новгородской губернии, привлеченные обещанной правительством Столыпина ссудой в 150 рублей , бесплатным наделом земли и жилья.
Девушка зевнула, отодвинула в угол тонкое суконное одеяло и перевернулась на живот. Взору ее предстала входная дверь, тронутая внизу, у порога изморозью – в сильные морозы от нее нещадно дуло, прикрытая тонкой голубой занавеской верхняя одежда, - отцов тулуп, мамино пальто, ватная «плюшка», развешенная на самодельных вешалках на стене, справа от двери. Под одеждой, на полу немудреная обувь: валенки, чирки, сапоги и ботинки. Рыжий кот Мишка, коротко мяукнув, запрыгнул к Евдокии на печь и, улегся в ногах, громко мурлыча. Она легла на спину, закинула руки за голову.
Евдокии исполнилось 15 лет в июне 1905 года, а 22 января 1906 –го, в следующий понедельник, отец выдает ее замуж за Афанасия Валькова, прыщеватого некрасивого парубка 23 лет, сына хозяина маслобойни и артельной лавки в деревне Сосновое.
К ним на заимку, где отец разводит пчел и поставляет мед артельщику, в конце ноября приехали сваты на двух санях, с запряженными парами лучших лошадей. В первой кошовке, убранной внутри красным ситцем находились сваты: разбитная сваха Воробьиха и дядя жениха Егор, во второй, наряженный в костюм-визитку и штаны в мелкую полоску сам жених с отцом Петром Логиновичем, в сюртуке и брюках на ботинки.