Ротмистр Кафаров, помощник Злобина, худощавый вздорного характера азербайджанец, прославившийся в омском кругу офицерства, как скандалист и дуэлянт, сидел за секретарским столом, задумчиво покусывая усы. Несколько офицеров сидели на стульях, расставленных вдоль стен, и ждали аудиенции.
Дверь в кабинет открылась, и из него вышел какой-то полковник.
Кафаров остановил жестом руки, поднявшегося было со своего места казачьего офицера и высоким голосом со своеобразным акцентом, сказал:
- Сейчас поручик Григорьев пойдет…
Выслушав доклад, Злобин в большом волнении заметался по кабинету.
- Юрий Ефимович, жду вас в четыре часа с планами по предупреждению готовящегося мятежа. Я соберу всех специалистов для планирования, как оперативных мероприятий, так и войсковой операции. А сейчас я немедленно отправляюсь к Верховному Правителю для доклада. Дело не терпит задержки.
Полковник нажал на скрытую под столом кнопку. В кабинет зашел Кафаров.
- Ротмистр, извинитесь там, в приемной. Пусть приходят завтра. Мы отправляемся к адмиралу в Ставку.
- Господин полковник, я слышал, что Александр Васильевич очень болен и никого не принимает.
Злобин задумался на секунду.
- Мой доклад он примет.
- Поручик, а вы обеспечьте розыск главаря восстания. Это немыслимо, если руководство вооруженного мятежа осуществляется из-под стражи!
- Слушаюсь.
В омской тюрьме содержались большевистские комиссары, доставленные из Уфы и Челябинска бывшие члены Учредительного Собрания, партийные лидеры социалистических организаций. Среди арестованных были эсеры Фомин, Подвицкий, Лотошников, Филипповский, Павлов, Девятов, Локотов, Иванов, Николаев, Еврасов, Сперанский, Нестеров, Феодорович задержанные в Уфе, редактор социалистической газеты в Челябинске «Власть народа» Евгений Маевский, социал-демократ Брудерер, и бывший уполномоченный Екатеринбургского Временного Правительства социал-демократ Кириенко, бывший председатель Омского совдепа Михельсон. Деятели «Комуча» обвинялись в расхищении многомиллионных сумм из Уфимской конторы Государственного Банка и Казначейства, в произвольном печатании денежных знаков и в участии в заговоре против центральной власти, организованной группой Чернова. Маевский обвинялся в призыве к восстанию. Газета «Власть Народа», которую редактировал Маевский, изо дня в день вела резкую пропаганду против Омского правительства и открыто призывала к вооружённому выступлению. Военные власти подвергли её предварительной цензуре и требовали её закрытия. В одной из своих статей под заглавием «Всё о том же», Маевский писал: «Народу пора сказать адмиралу Колчаку: твоё место на острове Святой Елены». Тогда по распоряжению Ставки Верховного Главнокомандующего, Маевский был арестован и доставлен в омскую тюрьму. Штаб настаивал на предании его прифронтовому военно-окружному суду для осуждения по законам военного времени. Но по личному распоряжению адмирала было решено предать его в распоряжение прокурора Омского окружного суда. Некоторые другие лица были задержаны по распоряжению местных начальников гарнизонов, как опасные антиправительственные агитаторы, но им конкретных обвинений не предъявлялось. Чтобы выяснить причастность к организации и руководству кого-то из осужденных, необходимо было провести огромную работу по внедрению своих агента в круг заключенных, привлечь не малый штат сотрудников к канцелярской работе по персональным делам, произвести кучу дополнительных следственных действий и допросов…Юрий Григорьев с головой окунулся в работу.
Не смотря на все усилия к вечеру 20-го, Юрий доложил начальнику контрразведки полковнику Злобину, что ему не удалось установить лицо, осуществляющее организацию мятежа из –за стен тюрьмы. Требовалось время, которого уже не было, для детальной проработки подозреваемых.
Также поручик выразил сомнение, относительно правдивости информации о существовании такого злоумышленника в Омской тюрьме…