Чудовищная по масштабам пропаганда, наглая, щедро сдобренная деньгами, оказала решающее действие на результаты голосования. Вряд ли цифры отражали реальную картину доверия Ельцину. Что случилось – то случилось. Время покажет…
Мысли мои снова вернулись к работе. Первая часть моего расследования подходит к концу. Оно оказалось довольно простым. Известны все участники инцидента с появлением «приведения», а также мотивы этого лицедейства в спортивном лагере «Олимп».
Касательно второй части – ситуация, кажется, тоже близка к фактическому прояснению, хотя существуют еще несколько моментов, которые требуют времени для их окончательного решения.
Наконец, машина свернула на лесную дорогу и вдалеке показались ворота лагеря.
Кузьма Палыч встречал нас, заранее распахнув их створки. Одетые на нем короткая брезентовая куртка и резиновые «болотники» давали основания думать, что меню, предложенное нам гостеприимными хозяевами «Олимпа», не обойдется без рыбных блюд.
Мы вышли из машины. Я поздоровался с Коробовым и представил жену. Он двумя руками пожал протянутую Тамарой руку и приветливо пригласил пройти в дом.
- Кузьма Павлович, вы ступайте, я вас сейчас догоню, - сказал я, тихонько подталкивая жену в спину.
Старик галантно взял ее под руку, и они не спеша отправились вглубь территории лагеря.
Вид Толика, облокотившегося на капот «Нивы» и блаженно вдыхающего лесной аромат почти первозданной среды, убедительно подтверждал теорию Дарвина о происхождении человека от обезьяны.
- Толик, - вырывая водителя из его любимого полусонного состояния, обратился я,- ты должен ехать в деревню и выполнить в точности то, о чем мы с тобой условились.
- Я помню, Иван Васильевич, - хлопая ресницами, как сорока крыльями, сказал Толик.
- Не подведи меня…
Бывший гаишник обиженно развел руками. Чтобы взбодрить коллегу я благодарно похлопал его по плечу. Он с улыбкой прыгнул за руль и включил стартер.
В избе антигуманно носились запахи стряпни. На плите что-то аппетитно шкварчало, булькало и кипело. Вера Васильевна в старинном фартуке хлопотала у стола. Тамара уже расставляла посуду, а Кузьма Палыч что-то помешивал поварешкой в большой кастрюле. В общем, было ощущение наступления какого-то грандиозного семейного торжества.
Хозяйка, едва поздоровавшись, немедленно привлекла меня к работе, которую я всю жизнь старался избегать: резать лук и крошить овощи.
- А где же ваш кучер, Иван Васильевич? – раскрасневшаяся и помолодевшая Вера Васильевна лукаво улыбнулась.
- Он отправился в Сосновку.
- Разве он не будет с нами обедать?
- Будет, Вера Васильевна. Это его любимое занятие. После сна, конечно.
- А что же он забыл в деревне? Не уж - то там у него невеста?
- Нет, что вы. Толик женат и счастлив. Он поехал за гостями.
- Как? Разве будет кто-то еще?- удивилась хозяйка, - что же вы мне раньше не сказали? Нужно приготовить дополнительные столовые приборы…Сколько персон…будет еще?
- Персон? – спросил я задумчиво, - персон три.
Когда стол был почти накрыт и шутливая, веселая трескотня наша достигла наибольшей величины, с улицы послышались три автомобильных гудка, на которые никто, кроме меня не обратил никакого внимания.
- Скажите, Вера Васильевна, - обратился я к хозяйке, которая присела отдохнуть на стул у печи, - с какого места вы наблюдали привидение?
- Ой! - всплеснула руками Коробова, - я, честно говоря, уже и забыла об этом думать…Мы были в той комнате, - она показала рукой на дальнюю горницу, - смотрели телевизор.
- Давайте пройдем все туда, с вашего разрешения. И сядем на диван, - попросил я.
Мы прошли в комнату с единственным окном, с видом на прибрежный ельник, зашторенное плотной портьерой . У стены, в углу на тумбочке стоял телевизор. В помещении было довольно сумрачно.
Когда все уселись на диван, стоящий напротив, я спросил:
- В этом окне вы наблюдали женщину в зеленом?
- Да! – дуэтом ответили Коробовы.
Я театральным жестом отодвинул портьеру. Конечно, я рассчитывал на определенный эффект, но он превзошел все ожидания.
Словно по команде невидимого дирижера, мои визави на диване одновременно исполнили божественный флажолет, напоминающий поросячий визг.
Я посмотрел за окно. Это было великолепно! В лучах пробивающегося сквозь мохнатые лапы огромных елей, у окна висело нечто в зеленом платье с вышивкой…Волосы, уложенные в короткую старинную прическу и лицо в гриме, напоминающее посмертную маску умершего человека. В руке -медицинский саквояж времен Гражданской войны. Все это фантастическое видение сопровождалось тележным скрипом колес и ржанием лошади, негромкого разговора …Через минуту видение исчезло.