Вспомнились слова Евгения, сказанные как-то им на заре их карьеры у Красильникова о том, что никому нельзя доверять.
- Надо устроить Сопову проверку, - подумал поручик, - хотя бы для собственного успокоения…
12 августа 1919 года, Омск
Сегодня впервые ощутила яростное дыхание подлинной тревоги за наше будущее. Верочкино, Юрино, мое.. Чувствуется, что приближается буря. Объявлен указ о мобилизации всего городского населения до 43 лет. Отсрочки и освобождения недействительны. Говорят уже, что вряд ли будут задерживаться на Тоболе -- обещанная ставкой заветная, заповедная черта. А теперь, по-видимому, будут отступать и дальше. Нет армии, все плохо… Ну, а интриги не затихают, льются обильно во всех направлениях помои. Душно, гадко... В народе повсюду большевизм, везде враждебная атмосфера, радостное ожидание. Тяжко.
Ужели опять невзгоды?.. Бежать или еще хуже -- становиться к стенке? Роковая черта все ползет, ползет на восток, неумолимая, зловещая... Был бы смысл в победе большевиков, в объединении ими всей России. Но ведь этого нет! Страна истекает кровью. Как глупо.
Симптомы, принятые за болезнь у благородной леди, у дворецкого сочтут в лучшем случае хандрой. Сюзанна Кларк.
ГЛАВА 25
Симптомы, принятые за болезнь у благородной леди, у дворецкого сочтут в лучшем случае хандрой.Сюзанна Кларк.
28 августа 1919 года, Омск
Ужасная трагедия произошла в доме Батюшкина на Береговой, в резиденции адмирала Колчака. Военное время приучило меня к смертям, боли и лишениям. Но когда дело касается родных и близких – шок и потрясение испытываешь прежние. При неосторожном обращении с оружием одного из солдат караула, пуля винтовочного выстрела попала в ящик с гранатами, произошла детонация и чудовищный взрыв. От чего полностью было разрушено караульное помещение, рядом с входным тамбуром в резиденцию.
К несчастью, среди погибших оказался наш друг, талантливый поэт Пётр Сопов. Всего две недели назад они с Пелагеей обвенчались. А 20-го они ужинали у нас. Были веселы и полны мечтаний, и планов. Увы….27-го были похороны. Как убивалась Пелагея! Жутко было наблюдать.
Сегодня появились слухи, будто наши с тыла взяли Челябинск, и поэтому
приостанавливается эвакуация Омска. Но никаких подтверждений не пришло. Напротив, ходят слухи: Деникин сдал Камышин, Валуйки, мы -- Кустанай. Большевики торжествуют на всех фронтах. Тяжелое чувство, камень на душе.
Была в аптеке и встретила санитарку Любу, с которой служили вместе в Красном Кресте. Теперь она на фронте и прибыла в Омск для лечения. Она с горечью рассказала об ужасном санитарном состояние армии, до 70% тифозных, полное отчуждение от начальства, бурбонство. Нет
доверия к власти даже у тех, кто заведомо -- враг большевиков. Армия
голодна, гола, мужики перепороты – трудно на что-то рассчитывать при таких условиях.
В городе нездоровое оживление. Снуют отряды добровольцев кое-как одетые и плохо вооруженные. Меня постоянно преследует чувство приближения беды.
Юрий Григорьев внимательно изучал личные дела прислуги и охраны, поступивших на службу в резиденцию Колчака за последние пол года. Таких оказалось одиннадцать. Среди них и Пётр Сопов.
Прием на службу был очень строг. Например, младших офицеров в конвой Верховного правителя отбирали очень строго, придирчиво изучая биографию. Предпочтение отдавалось офицерам, окончившим кадетские корпуса, военные училища. Но каждый из них должен быть лично известен начальнику конвоя Аркадию Удинцеву либо рекомендован офицером, уже служащим в конвое, или же не менее как двумя офицерами какой-либо воинской части. Причём как рекомендующие, так и их начальник должны быть лично известны опять же Удинцеву. Боевой опыт приветствовался, но не был определяющим. Решающее значение имели личные качества.
Прислуга отбиралась также тщательно. Только по рекомендациям и после проверки.
Желающих убить Александра Колчака было много: и «слева», и «справа», и чтобы предотвратить готовящееся покушение, Юрию нужно было вычислить возможные способы их осуществления.
Охраняли Верховного правителя России очень хорошо. В самой усадьбе было пять постов. Первый находился у ворот дома. Покинуть его можно было только после того, как специальный постовой, которых называли «звонковым», сообщал об этом часовому, стоявшему у ворот.
В парадном вестибюле находился пятый по нумерации пост, где дежурили двое часовых. Причём один из них через окно, выходившее во двор, мог наблюдать за тем, что происходило в районе караульного помещения, прачечной и гаража.