Посетитель, кроме Анны Тимирёвой, мог пройти в жилое помещение только с ведома и в присутствии дежурного офицера охраны, а затем должен был получить разрешение дежурного адъютанта. Юрий с улыбкой вспомнил, как однажды в особняк не смог попасть директор департамента белой милиции министерства внутренних дел Агарёв.
А когда сам владелец особняка Капитон Батюшкин задумал как-то что-то измерить, так ему пришлось собрать много бумаг с разрешениями о посещении собственного дома. Юрий не беспокоился о покушении на адмирала в пути. Личный конвой его состоял из 263 офицеров и нижних чинов. На улицах работала внешняя охрана, переодетая в штатское…
Следовательно, теракт готовится здесь, в усадьбе. Своими.
Из одиннадцати дел, взятых в канцелярии, после тщательного анализа и проверок, на столе Юрия осталось три. Юрия Сопова, дежурного офицера караула, Платона Панченко, лакея, 42 лет, из крестьян Витебской губернии и кухарки Анны Курдюковой, мещанки из Ново-Николаевска, 36 лет.
Григорьев закурил папиросу и, запрокинув голову, задумался.
- Сопов. Отбросив личные впечатления, что я знаю о нем? Факты. Только факты…Пётр Иванович Сопов родился 19 января 1897 года в Омске. Его отец, Иван Николаевич, служил телеграфистом в Сибирском казачьем войске; мать, Александра Фёдоровна, принадлежала к старинному дворянскому роду Бестужевых-Рюминых. Он был старшим из пяти детей. Часть детства он провёл в Маньчжурии, его отец некоторое время работал на КВЖД, в 1911 году вернулся в Омск, к бабушке, закончил гимназию и поступил в землемерное училище. Осенью 1916 года он бросил училище, чтобы посвятить себя поэзии. Публиковал в омской периодике свои стихи, подписываясь, как Юрий Сопов. В газете «Известия» выходили его театральные рецензии, материалы на другие искусствоведческие темы. Работал в библиотеке. Мне его рекомендовал Никифор Демьянович Павлов, который осенью 18-го организовывал производство «сибирских» бумажных денег. Генерал Павлов был начальником военных топографов Сибири, а с апреля 1919–го стал начальником военно-топографического отдела Главного штаба. Все бы ничего, - думал Юрий, перелистывая документы, - если бы не один факт… До прихода в Омск белых, Никифор Демьянович исправно служил в красном отделе Военно-топографическое управление Генерального штаба. И по приказанию командующего Сибирской армией генерал-майора А. Н. Гришина-Алмазова 20 августа 1918 года Павлов был даже привлечён к ответственности как «скрытый большевик», за службу советской власти. Но генерал, заявивший следственной комиссии, что «никому не служил, а служил делу», вскоре был отпущен…Это было одним подозрительным обстоятельством.
Вторым, как казалось Григорьеву, явилась операция в Куломзино. Несмотря на успех, главные организаторы большевистского мятежа тогда ускользнули и только благодаря стечению ряда обстоятельств и грамотным действиям милиции, войск и контрразведки восстание было подавлено. Что если сведения Сопова о большевистском собрании в Куломзино были провокацией. Попыткой отвлечь силы от основной цели восстания?
Юрий затушил папиросу и поднявшись из-за стола, подошел к открытому сейфу, где налил в стакан коньяка.
- Платон Панченко. Рекомендован старшим адъютантом Князевым. В его записке, прикрепленной к личному делу, сказано, что Платон служил камердинером у самого великого князя Николая Михайловича. Отправился с ним в ссылку в марте 1918 года в город Вологда. Перед арестом князя летом 18-го сбежал в Екатеринбург. Осенью прибыл в Омск с чешскими войсками.
Проверить личность Платона Панченко не представлялось возможным. Свидетели, способные подтвердить личность камердинера великого князя, находились на территориях, занятых красными.
Григорьев в волнении зашагал по кабинету. От окна к двери и обратно.
- Вызывает подозрение и госпожа Курдюкова. Взята на кухню Платоном Панченко. По его словам Анна искусная повариха, готовила обеды в доме Владимира Ипполитовича Жернакова, Ново-Николаевского Городского Головы. Переехала с мужем эсером Вениамином Курдюковым в Омск, который при невыясненных обстоятельствах был убит в номере гостиницы «Россия» 18 марта 1918 года.
Юрий постоял у окна, глядя на дождливое серое небо, угрюмо склонившееся над усадьбой Капитона Батюшкина. Рука потянулась к заветной бутылке в сейфе.