Друзья были в комнате одни. На круглом столе, застеленном желтой скатертью с бахромой, лежала подробная в масштабе 10 верст в дюйме карта Отдельного Сибирского корпуса Военных топографов.
- Мы доберемся до Коченево в гуще основной массы отступающих в Новониколаевск войск и беженцев. А там повернем на юг. Шагалово, - Дорогин большим пальцем руки энергично двигал по карте, - Сенчанка - Ярки. По льду реки переедем через Обь в Сосновку, где и упадем в руки ваших драгоценнейших родственников.
Он с размаху опустился на стул и хлопнул в ладоши.
- Складно, - Григорьев прошелся по комнате, - кроме авантюризма в тебе, Женя, немало практичности и делячества...И сколько же по твоим расчетам мы будем в пути?
- Три - четыре дня до Коченево, день до Ярков...Максимум день до Сосновки. Считай, неделя...
- Чем же мы будем питаться?
Капитан достал спички, папиросу, не спеша размял ее в руках, закурил.
- Представь себе, поручик, я об этом позаботился. В санях с фальшивым дном, где спрятан наш с тобой капитал, поедут вещи и еда. Три ящика соленого сала, пять или шесть связок сушеной рыбы, вяленое мясо, хлеб...
- Поразительно, - Юрий остановился посередине комнаты и упер руки в бока, - мне кажется, сударь, что вы зря связали свою жизнь с военной службой. Из вас, Дорогин, вышел бы превосходный купец, предприниматель.
- Нет, Юра, я впитал при этом еще и лучшие качества русского офицерства.
- Какие же? - усмехаясь, спросил Григорьев.
Дорогин встал, медленно прошел к двери, где у порога стоял Юрин портфель, одолженный на время им когда-то еще в Омске. Взял его и вернулся к столу.
- Я всегда держу данное слово.
С этими словами он открыл портфель и высыпал на скатерть ювелирные украшения. Юрий с изумлением уставился на приличную горку сверкающих бриллиантов и золота.
- Что это?
- Я возвращаю долг, господин поручик.
Евгений опять уселся на стул, закинув нога на ногу и картинно бросив саквояж на пол. Юрий уселся рядом.
Затушив папиросу в железной пепельнице, Дорогин стал перебирать ценности и подражая манере аукциониста, нудным голосом сказал:
- Брошь бриллиантовая в 100 карат, три шпильки головные с бриллиантами в 44 и 36 карат, полумесяц с бриллиантами до 70 карат, подаренный царю турецким султаном ...
- Это правда?- хриплым от волнения голосом спросил Григорьев.
- Что - правда?
- Что...подаренный царю султаном...
- Ну, а кто же еще может подарить полумесяц с брильянтами ?Там еще были мешки с монетами в 5 и 10 рублей, но я ими рассчитался с членами моей компании...
Неожиданно дверь открылась и в комнату с раскрасневшимся от мороза лицом, с дочкой на руках, вошла Евдокия, - веселая, энергичная. Вместе с парами морозного воздуха друзей обдало чистотой и свежестью...
- Какая прелесть! - взгляд ее остановился на украшениях, в беспорядке разбросанных по столу...Опуская Веру на пол, она с удивлением произнесла:
- Так это были вы?
Расстегивая пуговицы пальто и снимая шапочку, она присела на корточки.
- Не может быть. Господа, как вы могли? Ведь вы - настоящие бандиты...
- А вот и нет, - поднимаясь со стула, весело сказал Дорогин, - это досталось нам по чистой случайности. В результате происшествия, виновники которого, согласно докладу специальной комиссии, членом которой, кстати, был и ваш покорный слуга, не установлены. А непосредственные свидетели - погибли в результате взрывов и пожара. Что не так, сударыня?
Евгений приподнял ее за плечи и заглянул в глаза.
- Женя, в любом случае это нужно вернуть...Это принадлежит государству.
- Ха-ха-ха, - рассмеялся капитан, отходя к печке, - государству! Государства в России нет! В вагонах - золото Российской Империи и семьи Государя, которых красные после экзекуции в подвале Ипатьевского дома благополучно прикопали в рудной шахте Екатеринбурга. Мы только взяли своё! Твоё, Верино, Юрино...Малую компенсацию за раны, полученные на войне, голод и холод во вшивом Омске. У нас есть теперь надежда, надежда на достойное будущее - богатое, сытое. В отличии от тифозных штабелей сынов и дочерей Отечества, которому ты, Евдокия, по большому счету - не нужна.
- Юра, - женщина повернулась к Григорьеву, с грустью сидящему за столом, - ты тоже так думаешь?
-Во-первых, - сказал Дорогин, - Юра не участвовал в этой кампании, а только знал о намерениях и был поставлен перед фактом после ее осуществления.
Во- вторых, Евдокия, тебе придется тоже принять это, как должное. Не пойдешь же ты, в конце концов с доносом на собственного мужа и друга семьи к ротмистру Кафарову?