Мой, так сказать, напарник заглянул в следующее помещение.
— Кто еще есть на кухне, кроме тебя? — спросил повара мой, так сказать, предводитель.
— Н-никого… Я од-дин.
— Не врешь?
— Ч-честное слово!
— Смотри… Кто сейчас в доме?
— Г-гости… К хозяину приехали гости.
— Сколько их?
— Четверо.
— Точно?
— Ой, извините! С ними двое охранников. Здоровые ребята. Мне кажется, они военные.
— Где приезжие?
— Наверху, в каминном зале. А охранники в холле, в шахматы играют. Я им недавно отнес бутерброды и бутылку виски. Один из них такой хам…
— Кроме гостей, сколько еще человек в здании?
— Хозяин — Роман Александрович, Рог и Бостон… то есть его телохранители. Гнусные типы… Они вооружены.
— Понятно. План дома знаешь?
— А как же.
— Ну-ка, расскажи…
Немного успокоившись, шеф-повар достаточно толково объяснил все, что нам было нужно.
Мы не стали его глушить, просто связали и заклеили пластырем рот.
— Извини, дружище, так нужно. — Я успокаивающе похлопал его по плечу. — Лежи тихо и никуда не рыпайся до нашего ухода. Это будет не раньше чем через час. Не высовывайся — и останешься в живых.
Повар быстро-быстро закивал, выражая таким доступным ему способом полное согласие с моими доводами…
Мы не стали идти напролом, через холл, где жевали бутерброды «шахматисты».
Шеф-повар подсказал нам, как пробраться незамеченными к каминному залу с другой стороны, где был тайный выход, — Бортник и впрямь не пожалел средств для своей безопасности.
Но нет ничего тайного, что не стало бы явным.
В чем мы и убедились только что — забитый мужичишка, почти лакей, каким-то образом докопался до самого сокровенного; а «серый кардинал» Бортник умел хранить свои тайны.
Уж не знаю, из каких побуждений повар сдал нам своего хозяина с потрохами. Скорее всего, из-за обычной неприязни и даже ненависти слуг к господам, существовавшей во все века и эпохи.
Пусть даже хозяин будет абсолютной душкой и милягой, все равно служанка плюнет в его кофе, дворник отравит любимого пса, а дворецкий запустит мышей в шкаф с одеждой.
Пока существует разделение на подчиненных и руководителей, бедных и богатых, слуг и хозяев — конфронтации и революции неизбежны.
А поскольку иного и не может быть по совершенно понятным причинам, то в ближайшем обозримом будущем — по крайней мере, до нового потопа — покой и впрямь нам будет только сниться…
Мы тихо поднялись по узкой лестнице тайного хода к железной двери.
Она была заперта, но парень чуток поковырялся во врезном замке предусмотрительно захваченными в подсобке проволочками, и она распахнулась, пропустив нас внутрь квадратного помещения со стенами, обитыми деревянными планками.
Под потолком слабо тлела маломощная лампочка дежурного освещения. Похоже, следующая дверь вела в каминный зал, так как мы услышали неясные мужские голоса.
Я опустился на корточки и посмотрел в замочную скважину. Посмотрел и показал парню большой палец — есть!
Я увидел Бортника, узкоглазого крепыша восточной наружности и мужчину лет сорока пяти; на его правой руке не хватало двух пальцев.
Он сидел ближе всех.
Судя по выражению лиц, разговор был деловым и серьезным.
— Посмотришь? — шепотом спросил я парня.
Он кивнул.
Я уступил ему место у замочной скважины.
Когда он поднялся с корточек, я едва не шарахнулся от него.
Лицо парня превратилось в дьявольскую маску дикой злобы.
Но только на миг.
Уже через несколько секунд лицо застыло, окаменело и только в глазах по-прежнему светилась холодная всесокрушающая ярость.
— Что будем делать? — отважился спросить я.
Он посмотрел на меня, как на пустое место, и…
Момент удара ногой в дверь я даже не успел заметить. Похоже, она была не очень прочная, так как от нее полетели одни щепки.
Мы ворвались в каминный зал, как черти из преисподней. Удивление присутствующих было настолько велико, что никто из них даже не шелохнулся; они лишь смотрели на нас во все глаза.
Но если они удивились, то я — тем более.
Кроме Бортника, узкоглазого парня (по-моему, корейца) и беспалого, в зале находились Наум Борисович и — что творится, мать твою! — Виктор Егорович!
К счастью, пса не было. Наверное, его где-то заперли, чтобы не действовал гостям на нервы.
Первым пришел в себя беспалый. Это был крупный мужчина с волевым лицом и квадратным подбородком.