В тайнике было полно документов, я их сфотографировал, сложил, как лежали, и взял эту чертову флешку. Флешки хранились в стеклянной колбе, новенькие, блестящие, как разноцветные камешки. Я зачем-то встряхнул колбу и наверх выскочила одна, серая, древняя флешка. Уж очень не сочеталась с остальными. А все, что не сочетается со средой, стоит больших денег.
Теперь поздно загоняться и рассуждать, что любопытство может лишить головы. Поздно ругать себя за то, что выбрал чужие измены способом заработка. Да и зачем ругать, дело сверхприбыльное. Залягу временно на дно, выжду. Продам пару-тройку пикантных секретов, наберу рейтинг заново. А может стану пекарем или автосервис открою.
Отвлекаю себя от мрачных мыслей, а сам выискиваю глазами место, куда спрятать мотоцикл. Не то, чтобы жалко машинку, она свое отбегала, но если ее быстро обнаружат, мне же хуже. Въезжаю на полном ходу в сугроб между елками. Укрываю ветками и набрасываю снег. До весны спи, друг. Заберу, если никому не пригодишься раньше.
В аэропорту яблоку упасть негде. Не сидится людям дома рядом с украшенной елочкой. Кому-то нужны пальмы и теплое море. А кому-то – горные склоны. Беру билет в Мурманск в бизнес-класс. Прячусь в вип-зале. Жду начала посадки. Повезет, так увижу северное сияние. И тотчас понимаю, что сияние в этот раз вспыхнет для кого-то другого.
За годы работы чутье стало острым как игла. Впивается в висок, зудит. Делаю вид, что мне нужно покурить, хлопаю по карманам, как будто ищу сигареты. Сразу за кабиной для курящих вижу дверь в служебное помещение. Ныряю туда в наивной надежде ускользнуть от преследователей. Удача пока на моей стороне.
Во-первых, какой-то раззява не захлопнул толком дверь, автоматика не сработала. А во-вторых, что гораздо ценнее, я попадаю не в кладовку для швабр и прочей туалетной дребедени, а в коридор между внутренними, служебными помещениями. Торопясь, пролетаю коридор насквозь, оказываюсь у грузового лифта и спускаюсь вниз.
Еще один пустой коридор, двери с цифровыми замками. Замираю на секунду. В принципе, не проблема влезть и спрятаться, но мне важнее не влезть, а вылезти. Сам себе напоминаю крысу, которая мечется из угла в угол в лабиринте. На камеры, понатыканные везде, стараюсь не попадаться, шанс спастись пока остается.
– Кир, тихо, не суетись, выход всегда есть и ты его найдешь, – шепчу негромко и, наконец, решаюсь открыть самую дальнюю дверь. В комнате может быть окно и я выберусь на улицу. Или затаюсь на часик, отсижусь.
Кодовый замок на двери старый, по затертым кнопкам легко вычислить нужные цифры. Жму, от сухого щелчка вздрагиваю, как от удара, аж руки затряслись. Придурок. Глупо нервничать. Сто раз в худших ситуациях бывал, напряженных, опасных, и попусту не вздрагивал. Просто всегда знал, как буду спасаться, а сейчас не знаю.
Комната рабочая, стол, включенная настольная лампа, старый комп, крутящийся стул. Высокие стеллажи, на полках груды бумаг. Сбоку от входа диван с потертой обивкой. На диване пара подушек и плед. Спят прямо здесь, что ли? Окно, к счастью, имеется. За черными шторами пыльные жалюзи. И, похоже, что сигнализации нет.
Столбенею за шторой, потому что в дверь кто-то скребется. Тыкает пальцем наугад, попадает мимо кнопок. За мной? Мои преследователи вели бы себя увереннее. Прострелили бы замок и все дела. Я неожиданно успокаиваюсь. Дверь распахивается, с грохотом летит в стену и в комнату вваливаются двое.
Плотная ткань не позволяет увидеть, кто вошел, но по чмокающим звукам догадываюсь, что люди целуются. А потом вжикают молнии и скрипит диван. Ну, попал я. Начинается банальный перепих. Терплю, хотя смех разбирает. Чужие измены и здесь меня нашли. Мастерство в карман не спрячешь.
– Киссеныш, – бормочет мужик. – Завтра все будет красиво. А сейчас мне надо еще кое-что сделать. Иди к себе. Я вернусь, очень быстро вернусь. Не успеешь соскучиться.
– Лешик, ну нет, – капризничает дама. – Я тебя никуда не пущу. Утром же самолет. Вдруг опоздаешь.
Даже, если бы она не назвала мужика по имени, я узнал бы его по смешному словечку. Мой бывший однокурсник Леха Климов шептал его вслед каждой юбке. Киссеныш. Шипел как змей, а я над ним ржал. Вот же как. Я не поддерживаю отношения ни с кем с курса, поэтому не знал, что Леха работает в аэропорту.
Начинаю лихорадочно прокручивать варианты. И злюсь на вредную бабу, которая жеманится и тянет время. Леха все же выпроваживает свою подругу, выжидает ровно десять минут, опасается, наверно, что баба вернется. Чувство времени у меня врожденное и не раз выручало. Леха гасит свет и выходит. Через тридцать секунд выхожу я и сразу окликаю.