Запираю скандалистов и со зверской улыбкой мультяшного злодея удаляюсь в свою комнату. Надоело изображать крепкие отношения. Высплюсь наконец-то. А то плоховато стал соображать. Мечта заснуть не сбывается. В комнате меня ждет Котя и я недовольно рычу. Не нравится, что он мои действия просчитал. Даже не сомневаюсь, что явился уговаривать меня остаться.
Сон опять откладывается. Сажусь на кровать и тягостно вздыхаю. Муха в паутине медленнее запутывается, чем я в чужих желаниях. Котя тоже вздыхает. Протягивает несколько исписанных листков, вырванных из школьной тетрадки в клеточку. Хватаю листки и сую в карман. Укоризненно смотрю на Котю и он уходит. Слабое утешение. В этом доме никакого покоя не ожидается.
Кажется, никогда я так спать не хотел, как в эту новогоднюю ночь, вернее, утро. Впал в прострацию, вижу, слышу, но до мозга сигналы не доходят, не обрабатываются, и ответной реакции не возникает. Только засни и притащится кто-нибудь с важной ерундой. Собрав последние силы, я встаю и запираю дверь. Одеваюсь и через балкон покидаю дом. Снежная крупка удачно сыплется, спрячет мои следы.
Наведаюсь-ка к Ивану Сергеичу. Даст мне приют, надеюсь. Старик, как и обещал, уехал в город. На праздник внучке подарит щенка. Я даже рад, что никого в доме нет. Открыть дверь никакого труда не составляет. Сейф-монстров в деревенских домах не ставят. И здесь вряд ли меня будут искать. Падаю на старый диван, укрываюсь пледом и мгновенно засыпаю.
Когда все хорошо, когда ты на коне, в голову не приходит радоваться возможности выспаться. Сон, отдых, обед считаются мелкими событиями, лежащими на расстоянии вытянутой руки. Сейчас я многое переосмысливаю. Сон величайшая ценность. Я ведь это знал, да забыл. Как бы снова не утратить армейскую мудрость, что сон это драгоценность. Клянусь себе, беречь как зеницу ока расписание жизни, составленное по моей воле.
Просыпаюсь в благословенной темноте и тишине. Зимний день короткий, я его проспал. Лежу без единой мысли в голове. Все ругательные слова я себе уже высказал, добавить нечего, про закидоны Венди думать надоело. Пусть пацанка соскучится. Кое-как встаю, оглядываюсь, подсвечиваю спичками пространство. Верхний свет зажигать не хочу.
Спички нашлись под подушкой. Хорошая привычка, класть под подушку нужное. В углу, на табуретке, обнаруживаю старенький компьютер. В прошлый приход я его даже не заметил. Минус мне. Наверно, с внучкой Иван Сергеич общается по скайпу. А я могу проверить флешку, которую так и таскаю с собой. Но сначала заглядываю в контору.
– Так, – от удивления я высказываюсь в полный голос. В секретном разделе сайта стоит заглушка с цифрой пять. Неожиданно. Не просто предлагается торг, а на моих условиях. Мясницкий сдался? Решил добром дело завершить? Радостная весть, можно выбираться из подполья, но я хмурюсь.
С кем стоит сразу связаться? С Самсоновым? Или с его помощницей Маркизой? Маркиза не владеет точной информацией, зато по макушку заполнена сплетнями. Кто, с кем, почему… Часто сама эти сплетни придумывает и радуется, когда в них верят. Мне бы сейчас сплетни не помешали. Я бы еще подумал, светиться ли сразу перед Самсоновым, но Маркиза все равно ему проболтается о нашей беседе и тогда возникнет ненужное напряжение.
Выключаю комп, опять не трогаю флешку, не до нее, и падаю на диван. Надо бы обдумать мои условия. Забавно, я хотел, чтобы так ситуация развернулась, и что? Оробел? Чего мне попросить в качестве компенсации за мои заячьи прыжки по заснеженным лесам, потерянный мотоцикл и страх быть пойманным.
Пока я тут возякался с Венди, расклады изменились. Не слишком ли быстро? Я считал Мясницкого за серьезного товарища. Который умеет карать тех, кто ему дорогу перешел, не считаясь с людскими и временными затратами. Мог он решить, что я ему просто отомстил за ссору с Ольгой? И реального вреда не желаю? Раскинул Мясницкий мозгами на досуге и принял взвешенное решение.
С одной стороны, мог, почему нет. А с другой стороны, он не комарик, пожужжал и улетел. Рано мне выныривать. Посижу-ка я в болоте в свое удовольствие. Сразу надо было выдвигать разумные условия, проявлять уважение, а не швырять меня в седьмой маршрут как кошку-засранку. Моя гордость задета, это я осознаю. Собственно, уязвленное самолюбие и требует компенсации.