— Я волновалась… Пойми, очень волновалась. Ведь люди, которые убили Бейбута, все еще на свободе. Только одного поймали, а остальные…
— Ну и что. Что ж теперь, по городу не ходить? А может, самой в тюрьме спрятаться, чтоб никто не достал? Знаешь, я все понимаю, но отцу-то я сказала, что нахожусь у Максима! И он вполне мог бы меня проводить. Зачем отправлять за мной охранника?
— Максим — безоружный.
— Он — храбрый.
— Девочка моя, даже храбрый, но безоружный человек ничего не сможет сделать перед вооруженным трусом.
— А мне кажется, что тут совсем не в этом дело.
— Ты не веришь в мои дурные предчувствия?
— Не верю. Не знаю. Просто… Просто не старайся подчинить меня себе. Я только с отцом обо всем договорилась, как новый верховный начальник объявился.
— О чем ты? Доченька, да не хочу я подчинить тебя себе, просто волнуюсь за тебя. И отец волнуется…
— А я не хочу жить в постоянном страхе. Я устала. Хватит с меня этой охраны.
— Но чем тебе мешает охранник?
— Ты что, издеваешься? Я пришла к любимому человеку. Хотела побыть наедине со своим женихом. А ты спрашиваешь, чем мешает охранник? Максим сам может меня защитить. Я с ним ничего не боюсь. Ты запомни это и не приставляй больше ко мне охранника. Ладно?
— Нет, Кармелита, неладно…
Девушка непокорно тряхнула головой и пошла к Баро. Хлопнула дверью его кабинета и с порога выложила все:
— Пап, ну почему ты позволяешь Земфире посылать за мной охранника?
Опять вы мне не доверяете? Да?
— Я тебе доверяю, дочка, но хочу защитить.
— Ну от кого? По-моему, мне никто не угрожает.
— Ну дочка…
— Что "дочка"? Ты лучше защити меня от Земфи-ры. Ну, пожалуйста.
— Кармелита, ты пойми, она волнуется. Она тебя любит, как собственную дочь…
— Пусть любит. Но она мне не мать.
Баро обиженно опустил глаза. Кармелита поняла, что наговорила лишнего.
Подошла к отцу, обняла его:
— Извини, я не хотела… У меня вырвалось… Отец промолчал в ответ.
— Ну что, я не могу побыть наедине со своим женихом?
Зарецкий тяжело вздохнул. Как же времена изменились! Еще совсем недавно на такой вопрос он твердо отвечал: "Нет, не можешь, тем более с гаджо!". А теперь…
— Можешь. Тебе никто этого не запрещает. Но охранник, ну… в случае чего, он сумеет тебя защитить.
Дочка услышала в его голосе какие-то странные, незнакомые нотки:
— Так, все ясно. Ты мне что-то недоговариваешь. А, папа?..
— Хорошо, я скажу тебе все, — сдался Баро. — У Земфиры какое-то предчувствие, понимаешь? Она думает, что бандиты, которые крали золото и убили Бей-бута, могут с тобой что-то сделать, чтобы навредить мне.
— "Могут"! Папа, "могут" — это не довод. В мире много чего "может" произойти! И что же? Долго мы еще будем так жить, в страхе?
— Потерпи немного. Я надеюсь, Рыча с его подельниками скоро поймают…
И тогда нам всем станет легче.
Тряпка! Шваль! Бизнесмен, мать твою. Тебя бы в начало девяностых перебросить. Сразу бы подмяли. Зашестерили. И это отец будущего внука. Тьфу!
Крепко, очень сильно разочаровался Форс в Антоне. Раньше он казался человеком пусть и ветреным немного, но решительным, крепким. А выходит — рохля. А вся его решительность, должно быть, от алкогольного бреда, от отчаяния.
Форс набрал хорошо знакомый номер телефона:
— Алло. Значит, так, Рыч. Завтра в двенадцать ноль-ноль. Чтобы был на месте…
Да что ж это за издевательство. И этот начинает нести какую-то чушь, отказывается от работы.
— Нет! Я сказал — нет! Мне нужен именно ты. Никем я тебя заменять не буду. Хватит уже — назаменя-лись! Леха в ментовке. Понял? Так что соскакивать никому не позволю. Повторяю еще раз: похитить Кармелиту должен ты и никто другой. До завтра! Да, Лю-ците привет!
Рыч отключил телефон.
— Что там?
— Тебе привет.
— Спасибо. От кого?
— От Удава. От кого ж еще.
— Верни ему. И засунь в его Удавью пасть обратно! Но Рыч как будто не слышал ее злых слов.
— Завтра я должен похитить Кармелиту.
— Нет, Богдан! Нет, ты не должен этого делать!
— Я вынужден. Я не могу рисковать твоей жизнью. А Кармелита… Может, как-то выпутается из этого.
— А давай, просто убежим из города?
— Это уже не поможет. Я решил, я придумал…
— Что?
— Я буду в этом участвовать.
— Но Богданчик, мой родной, мы же хотели начать новую жизнь.
— Вот и начнем… Не буду больше действовать по указке. Но и выйти из этого дела уже не могу. Пойми, если я откажусь, они все равно похитят Кармелиту, и неизвестно, что они могут с ней сделать. А я попытаюсь ее спасти.