— Па! А ты о чем мечтаешь? — неожиданно спросила Света.
— Об одном — успеть увидеть внука. Или внучку, — мягко, но серьезно сказал Форс.
— Не поняла. Откуда такое настроение? Что значит "успеть"? Успеешь.
Куда денешься? Недолго осталось.
— Да вот, наверное, не должен говорить тебе такие вещи, но могу и не успеть. Я тут одно дело затеял… рискованное…
— Пап, ты что-то не то говоришь. Какое "рискованное"? Ты же адвокат!
— Знаешь, дочка, у адвокатов тоже бывают рискованные дела… Так вот…
Я хочу, чтобы вы с ребенком ни в чем не нуждались.
Недавняя лучезарность сошла со Светиного лица.
— Я тебя не понимаю… Я отказываюсь тебя понимать. Ты меня очень пугаешь…
Форс постарался улыбнуться.
— Так нужно. Потому что на твоего будущего мужа… надежды мало… Ты помнишь свой первый мольберт?
— Ну да, конечно. Тот, с которым я в художку бегала?
— Вот-вот. Я там, внутри, для вас с маленьким немного денег оставил.
— Зачем, папа…
— Для подстраховки. Хочу, чтобы вы с ребенком ни в чем не нуждались.
Пойми правильно, на самом деле опасность не так уж велика. Просто когда ты в таком положении, я должен перестраховаться. Поняла? — на этот раз Форс улыбнулся по-голливудски широко и совершенно искренне.
И Света немного успокоилась.
— А у тебя что, сейчас какой-то опасный клиент?
— Не думай об этом, дочка. Для тебя сейчас главное — родить здорового ребенка.
— Пап… А я ведь никогда не интересовалась твоей работой.
Форс грустно улыбнулся.
— И правильно делала… Я думаю, это к лучшему.
— Нет, а я так не думаю. Вообще, ты знаешь, сейчас я очень многое поняла, очень изменилась, очень повзрослела. И хотела бы больше знать о твоей работе, о том, что тебя занимает, что волнует…
— Это лишнее… Ладно, дочка, мне пора. Форс чмокнул Свету в щеку.
— Папа… — опять заволновалась она.
— Будь умницей, — сказал он, как в детстве, и быстро вышел из палаты.
Странное дело. Форс никогда не думал, что способен еще плакать. А сейчас слезы буквально душили его изнутри. Но он не пустил их наружу.
Увидев Земфиру, Люцита бросилась ей на шею.
— Мама!
— Здравствуй, здравствуй моя родная… Здравствуй, моя доченька!
— А ты, ты зачем пришла?
— Тебя увидеть… А ты что, мне не рада?
— Я не знаю.
Земфира внимательно посмотрела на дочку.
— Не знаешь… Что с тобой происходит?
— Не спрашивай меня, мама… ни о чем не спрашивай… Я — пропащий человек…
— Да что же ты глупости говоришь, а? Ну, у тебя вся жизнь впереди… Ну что ты?
— Нет, мама… Я чувствую, моя жизнь закончилась. Прости меня, мамочка… прости меня.
— Ты расскажи мне все как есть… Иначе я не смогу тебе помочь… Не молчи…
И тут Люцита не выдержала и сказала то, о чем давно уже хотела рассказать.
— Мама… со дня убийства Бейбута Богдан живет в нашем доме.
— Богдан?.. Какой еще Богдан?
— Богдан — это Рыч. Его так зовут, по-человечески.
— Ах да, Рыч… Ты сказала, что он только предупредил тебя.
— Нет, все это время он был здесь, за занавеской.
— Он что, держал тебя в заложницах? — ахнула Зем-фира.
— Нет, я же тебе рассказывала, он хороший. Очень. Просто запутался.
Земфира строго нахмурилась.
— "Хороший"? "Очень"? Рыч украл золото, он шантажировал Баро, он виновен в смерти Бейбута! И после всего этого ты говоришь, что он "хороший"!
— Да! Ты даже себе представить не можешь, как он переживает гибель Бейбута! Он не хотел его смерти.
— Не верю.
— Мама, вот про золото все понятно — понимаешь, Баро его выгнал, и он хотел ему отомстить. А смерти Бейбута он не хотел.
— Он тебе еще не то наговорит, ты только его слушай!
— Мама! Во всем виноват совсем другой человек! Удав!
— Какой еще Удав?
Земфира напряглась в ожидании ответа.
— Удав — главный тут среди бандитов. Это он заставляет Богдана совершать преступления. Вот и сейчас… — Люцита осеклась, со страхом посмотрела на мать.
— Продолжай…
— Удав позвал Богдана, чтобы похитить Кармелиту.
— Прямо сейчас? — Да.
— Что же ты раньше-то молчала?!
— Я не молчала! Я же приходила к вам в дом, пыталась предупредить вас!
— Ты говорила какими-то намеками, ты не сказала напрямую.
— Но если бы я сказала напрямую, меня бы тоже заподозрили. И потом, Богдан хотел убедить Удава оставить Кармелиту в покое, но у него ничего не получилось. И тогда он пообещал, что поможет Кармелите. Не позволит ее похитить.