— Макс! Максим! — сказал жестко, по-отцовски. — Стоп-стоп-стоп!
Успокойся! Держи себя в руках. Мы все сделаем. Мы освободим Кармелиту. Все будет хорошо…
Максим закрыл глаза, взял себя в руки. Сделал глубокий вдох, потом выдох. И только после этого немного расслабился. А безобразная истерическая маска на лице — разгладилась.
— Да, да, Николай Андреевич, вы правы. Нельзя себя распускать. Нужно держаться. Извините…
— Ты меня извини, что я так разговариваю. Но, сам понимаешь, тут иначе нельзя. Мы ведь ничего не добьемся, если будем так психовать, закатывать истерики. Я понимаю, тебе очень больно, но нужно терпеть. И дело делать.
— Да я сам знаю, Николай Андреевич. Я, просто когда понимаю, что ничего сделать не могу, — и это, прямо… Прямо как… — он так и не смог сказать что-то внятное, а просто хлестнул рукой по воздуху.
— Именно поэтому ты должен сейчас собрать всю волю в кулак. Только в таком случае можно помочь Кармелите.
— Спасибо вам, Николай Андреевич.
— За что?
— Ну как за что? Вы меня поддерживаете, пытаетесь помочь.
— Да брось, ты же знаешь, как я всегда к тебе относился. И сейчас сделаю все возможное, чтобы спасти Кармелиту. Кстати… Что, если я предложу помощь Зарецкому?.. Ну, финансовую. Ему ведь трудно будет собрать такую сумму.
— Я даже не знаю, Николай Андреевич, он человек гордый, и так уже одалживал. А сейчас… Думаю, может отказаться.
— Даже в такой ситуации? Ему ведь так нужны деньги.
— Ну, я не знаю… такой человек. Хотя… тут такое дело.
— Ладно. Ты не расстраивайся, мы что-нибудь сообразим. Будем что-то придумывать, — Спасибо вам. Просто… спасибо.
В одно прекрасное мгновение Тамара вдруг поняла: все, хватит быть безвольной тряпкой, больше нельзя дергаться глупой, безмозглой марионеткой по велению чужих пальцев. Пора брать инициативу в свои руки и начинать играть наравне с другими сильнейшими игроками.
Ох, не зря, совсем не зря она сама толкнула Антона, родного сына, в историю с похищением. Уже тогда в ней мелькнула искоркой какая-то неясная догадка. А потом из этой искры разгорелось пламя. И с удивительной четкостью вырисовалась очень изящная комбинация.
Сначала Тамара подумала, а нельзя ли провернуть все самой? Или только с помощью Игоря? Но потом поняла: нет, слишком рискованно. Особенно если учитывать боевые качества ее давнего любовника. Тутнуж-ны люди покрепче. Вот что выходит. Как ни крути, а без Форса все равно ничего не получится.
Ну что ж — Форс так Форс. Он человек разумный, и нужный процент отстегнет по-родственному. Бог даст, не обманет. Тем более что тайна, которую собралась ему открыть Тамара, может обернуться хорошей добавкой к выкупу, который затребовали у Зарецкого…
Правда, сам Форс своего счастья сначала не понял, спросил недовольно:
— У меня так много дел, а тут ваш звонок. Вы хотели меня видеть, Тамара Александровна?
— Очень, Леонид Вячеславович, очень, — обворожительно улыбнулась она.
— Вы сказали, это что-то срочное.
— Весьма. Да вы садитесь, присаживайтесь, Леонид Вячеславович, в ногах правды нет. А разговор, видимо, предстоит долгий.
— Весь — внимание. Так о чем вы хотели со мной поговорить, Тамара Александровна?
— Я попросила вас о встрече, Леонид, чтобы сообщить информацию, которая может вас заинтересовать.
Форс выжидающе посмотрел на нее. На губах Тамары заиграла едва заметная усмешка.
— Дело в том, что Кармелита Зарецкая, на которой мы собираемся неплохо заработать…
— "Мы"?! — с удивлением переспросил Форс.
— Мы! Мы! — подтвердила Тамара. — Так вот, на самом деле Кармелита — не дочь Зарецкого. И благодаря этому мы сможем заработать еще больше!
— А чья же она дочь? — обескураженно спросил Форс.
— Моего мужа, бывшего мужа — Николая Астахова!
Эпилог
В непростой жизни Земфиры этот разговор оказался самым тяжелым.
Рубина уже не различала, здесь ли еще Бейбут или нет, но продолжала говорить, не открывая глаз.
— Я все расскажу, Бейбут…
— Рубина, почему Бейбут, это же я? Ты что, меня не узнаешь? — сидевшая у постели старой цыганки Земфира нежно взяла больную за руку, но та уже не могла этого почувствовать. Она продолжала говорить с покойным вожаком табора.
— Бейбут, она лежала под деревом. Было много крови. Моя Рада. Она так кричала. Я и сейчас слышу этот крик!..
Земфира сидела рядом и напряженно вслушивалась в каждое слово умирающей.
— Я не смогла ей помочь — я повезла ее в больницу, а в больнице она и умерла… Моя Рада, а следом за ней умерла и ее доченька!