— Он женат, очень любит свою семью и никогда не согласится ее разрушить.
— Бывает… — выдавил из себя Астахов. И вдруг его как прорвало — он стал говорить Олесе о том, что все у нее еще будет хорошо, что она обязательно встретит того, кто предназначен ей и только ей, — и никак не мог остановиться.
А Олеся молча смотрела на него, и глаза ее говорили: "Эх вы, Николай Астахов! Я ведь только что призналась вам в любви, а вы никак не хотите этого понять".
Но Астахов не умел читать по глазам…
Или, может быть, просто боялся ошибиться.
Разговаривая с гаджо Форсом в цыганской конюшне, Баро чувствовал себя на своей территории даже лучше, чем в собственном кабинете.
Он прямо сказал Форсу, что согласен с его предложением взять кредит у Астахова. Адвокат вновь повторил, что не видит здесь ничего дурного: один серьезный бизнесмен берет кредит у другого серьезного бизнесмена.
— Да у меня просто нет другого выхода — мне срочно нужны деньги.
— Хорошо, когда бы вы хотели с ним встретиться?
— Я бы хотел… Я бы не хотел с ним встречаться!
— Почему?!
— Поручаю это тебе!
Форс выдержал паузу, не снимая с лица недоуменного выражения.
— Ну не привык я просить! — сорвался на крик Баро. — Гордость не позволяет!.. Сделай все сам и оформи, как положено, — закончил он уже спокойным голосом.
— Это моя обязанность… Но простите, могу я узнать, что все-таки у вас стряслось?
— Теперь это уже ни для кого не секрет: Рыч — мой бывший охранник — похитил священное цыганское золото предков.
— Да, понимаю…
— Ничего ты не понимаешь! Если бы у меня было три жизни, я бы все их отдал ради этого священного слитка!
Форс внимательно слушал, как бы сверяя в уме то, что говорил сейчас Баро, с уже имевшимися у него сведениями.
Поставив в известность о своей предстоящей женитьбе домашних, Антон решил, что неплохо было бы сообщить об этом и будущей невесте.
…Света открыла дверь и за огромным букетом не сразу разглядела Антона.
— Ты? Не ожидала. По какому случаю?
— Неужели для того, чтобы подарить девушке цветы, нужен какой-то особый случай?
— Ну, я не знаю…
— А я знаю — не нужен! Тем более, что я дарю цветы не просто девушке, а своей любимой девушке!
Светка резко повернулась и посмотрела Антону в глаза. Взгляд он выдержал:
— Прости, может быть, я невнятно сказал? Я дарю букет цветов своей любимой девушке. И мне, кстати, интересно, что она на это скажет.
— Скажет, что об этой любви она даже понятия не имела.
— Ну, значит, сегодня у нее есть замечательный повод об этом узнать. — Антона трудно было сбить, и он продолжал решительное наступление по всем фронтам. — Света, я много думал о нас с тобой, о ребенке и решил, что хватит мне валять дурака! Я готов, я хочу стать мужем и отцом. Что скажешь?
Света и в самом деле растерялась.
— Я… Я даже не знаю, что тебе сказать.
— Что, не ожидала от меня такой прыти?
— Антон, я никак не могу взять в толк: шутишь ты или серьезно?
Антон понял, что в своей патетике взял фальшивую ноту.
— Света, я очень-очень серьезно. Выходи за меня замуж!
Она молчала. Мысли в ее голове прыгали, выталкивая одна другую. Еще совсем недавно Свете казалось, что про этого Антона она знает и понимает уже все на свете. Что к любым его словам готова и всегда предугадает любой его поступок, как плохой, так и хороший. Но вот снова не знала, что и подумать.
Антон решил ей помочь:
— Я понимаю тебя. Я, наверное, сам виноват — долго раскачивался. Надо было брать тебя в охапку и никуда не отпускать… А теперь ты мне не доверяешь, и правильно делаешь.
— Нет, Антон, дело не в недоверии. Просто мне надо обо всем этом подумать.
— Хорошо, я готов ждать. Только знай, что в моей жизни есть люди, которые мне очень дороги, и эти люди — вы… Ты и ребенок. Я хочу заботиться о вас: о тебе и о нем… Ты знаешь, это, оказывается, очень здорово — заботиться о матери своего будущего ребенка!
Света изучала Антона внимательным взглядом. Нет, невозможно все вот так вот просто сыграть. Может быть, не полностью, может быть, не во всем — но нельзя говорить о своем будущем ребенке настолько убедительно и с чувством, если действительно так не думаешь.
А Антон… Он и сам не мог бы сказать, как он ко всему этому относится.
Он уже так заигрался в своей новой роли, что, кажется, полностью сросся с нею. Когда думал о ребенке, то в душе начинал шевелиться какой-то теплый комочек, и, черт возьми, это было не просто новое, но еще и очень приятное ощущение.
— Свет, можно я тебя приглашу пойти погулять? И не вздумай отказываться. Между прочим, это просто необходимо ребенку!