— Неужели получилось? — прошептала Рубина одними губами.
Земфира бросилась к старой цыганке:
— Рубина, ты не вставай, отдохни немного.
— Ничего-ничего… Все прошло. Я уже пришла в себя.
И вдруг женщины услышали такой знакомый звонкий голос:
— Бабушка, ты что, заболела? — Кармелита выглянула из-под одеяла. — Ты плохо себя чувствуешь?
Рубина с Земфирой никак не могли поверить в происходящее, а девушка обвела взглядом свою комнату:
— Почему тут свечка, икона?
Кармелита спрыгнула с кровати и подошла к бабушке и Земфире. А те замерли, как завороженные.
— Эй, вы чего? — на лице Кармелиты появилась обезоруживающая улыбка.
— Как ты себя чувствуешь, внученька? — спросила Рубина.
— Да хорошо я себя чувствую! — ответила Кармелита как ни в чем не бывало. — А почему вы плачете?
Ив самом деле — по улыбающимся лицам Рубины и Земфиры текли слезы.
— И почему это я должна себя плохо чувствовать? Смеющиеся от счастья женщины стали наперебой рассказывать Кармелите о том, что с ней произошло. А Кармелита никак не могла поверить. Она ничего не помнила — ни болезни, ни побега к Максиму, ни своей попытки утопиться в озере — ничего. Последнее, что осталось в ее памяти — это то, как Миро отказался от нее на свадьбе…
— А Миро? Говорил он кому-нибудь, почему так поступил со мной?
— Нет, — покачала головой Земфира. — Он никому ничего не говорит.
— Ну, может быть, это и к лучшему… — сказала Кармелита, но Земфира ее не поняла. Только Рубина внимательно следила за внучкой.
— Кармелита, сходи к отцу, порадуй его, — первой опомнилась Земфира.
— Да, конечно! А то у меня такое ощущение, что я его лет сто не видела! — Кармелита выбежала из спальни.
Рубина, смеясь, встала с кресла, попросила Земфи-ру убрать в комнате и пошла было вслед за внучкой. Но, сделав только три шага, вдруг покачнулась и рухнула на пол. Земфира бросилась к ней.
— Рубина! Рубина! Рубина… Все-таки болезнь Кармелиты перешла к тебе…
Глаза Рубины остановились, губы едва открылись и прошептали:
— Главное — Кармелита здорова.
Глава 10
Астахов долго тянул и наконец решился. Он вызвал Олесю к себе в кабинет.
Опять стал мяться.
— Простите, Олеся, я хочу вас спросить… Я заранее прошу прощения, но я должен спросить вас…
И вдруг резко перешел к главному:
— Это правда, что вы сидели в тюрьме?
Олеся вздохнула и опустила глаза.
— Я так боялась этого вопроса…
— Значит, это правда. В чем вас обвиняли?
— Хищение в особо крупных размерах.
— А вы… Вы действительно совершали то, в чем вас обвиняли?
— Нет, но я не могу этого доказать.
— Значит, вы невиновны?
— А какое это теперь имеет значение?.. Николай Андреевич, я понимаю, что уголовнице не место в вашем доме. Но вы — очень добрый человек, вы не сможете мне прямо об этом сказать. И поэтому я уйду по собственному желанию.
Олеся решительно встала и направилась к выходу.
— Олеся! — окликнул ее Астахов. — Я забыл поблагодарить вас за прекрасный ужин. Спасибо!
— Не за что.
Олеся вышла, а Астахов злился на себя: "Ну вот, хотел сказать на прощание что-то теплое, а получилось издевательство!"
Баро никак не мог поверить в такое счастье — он целовал и обнимал прибежавшую к нему дочку, которая выглядела — о чудо! — совершенно здоровой и скакала, как молодая козочка.
— А ты не рано встала с постели?
— Нет, не рано. Я прекрасно себя чувствую, папа, со мной все в порядке!
— Слава Богу! Слава Богу! Голова не кружится?
— Сейчас проверим. — И Кармелита закружилась на месте, как делала это когда-то в детстве.
Баро смеялся и плакал одновременно.
— Нет, папа, не кружится. И у меня есть еще одно доказательство того, что я абсолютно здорова!
— Какое же?
— Папа, я так хочу есть…
— Солнышко мое, доченька… Груша! — закричал Баро на весь дом.
Прибежала Груша, увидела пляшущую Кармелиту, сияющего Баро — и тут же сама расплылась в счастливой улыбке.
— Груша, накорми нас.
— Накормить? Конечно! Сейчас, сейчас…
В две минуты стол был накрыт. Земфира привела и усадила Рубину, но та ни к чему не притронулась. А Кармелита уплетала за обе щеки.
— У меня такое чувство, будто я три дня не ела! — делилась она с набитым ртом со своими родными.
— Так оно и было, Кармелита, — отвечали ей отец и Земфира.
Груша принесла блюдо с горячими пирожками.