— А, то есть меня ты совсем не хотел видеть? — кокетничала девушка.
— Очень хотел, — прошептал Максим.
Земфира оглядела всех троих, задержалась взглядом на Кармелите, покачала головой, но все же ушла, оставив их в покое.
А Максим и Кармелита все смотрели друг на друга, как будто после многолетней разлуки.
Кармелита опомнилась первой и провела Палыча с Максимом в гостиную.
— Проходите, садитесь. Можете подождать папу здесь.
Сама она села на расстоянии от мужчин.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Максим недавнюю больную.
— Как видишь.
— Я вижу, что ты замечательно выглядишь.
— Максим, — не удержался Палыч. — И вот об этой девушке ты рассказывал, что она тяжело больна?
Все с легкостью рассмеялись.
— А как твоя бабушка? — осторожно спросил Палыч, отсмеявшись.
Улыбка сошла с лица Кармелиты:
— Бабушка болеет… Палыч мгновенно напрягся:
— Что с ней?
— Никто не знает. Лежит без сил, бредит… Ей очень плохо.
— Скажи, Кармелита, — заговорил Палыч срывающимся голосом, — я могу к ней зайти?
— Но я не знаю, у нас так не принято… — Кармелита поймала на себе умоляющий взгляд Палыча, потом посмотрела на Максима.
— Пожалуйста, Кармелита, позволь Палычу проведать Рубину!..
— Ну ладно, идите — это вверх по лестнице. Палыч бегом кинулся наверх.
Удав не сразу понял, о чем это говорит ему Рыч, звонивший зачем-то второй раз.
— Золота нет, Удав! Оно исчезло!
— Что значит — исчезло, что ты несешь? Ты же его минуту назад отдал Зарецкому?
— Нет, я отдал ему коробку, в которую вчера положил золото, а сейчас его там нет!
— А где ж оно, черт тебя возьми?!
— Не знаю, оно пропало! Что мне делать, Удав? Жизнь научила Удава принимать быстрые решен ия.
— Срывайся оттуда.
— Что?
— Я говорю, беги, идиот, сматывайся! Если сможешь…
Баро смотрел на Рыча с нескрываемой яростью.
— Ну? И что говорит твой хозяин? Где золото? Как ни старался Рыч скрыть растерянность, но и лицо, и заплетающийся язык его выдавали:
— Он говорит, что сделка, похоже, откладывается.
— Что значит — откладывается? Мы же договорились: я даю вам деньги — вы возвращаете мне золото! Где оно?
— Кажется, появились какие-то новые обстоятельства…
— Какие еще обстоятельства? Вы решили надо мной поиздеваться?!
"Дорогому бывшему шефу от Рыча"!
Тут Рыч резко нагнулся, набрал рукой горсть песка, бросил в лицо Баро и пустился бежать.
Баро, почти ничего не видя, кинулся вдогонку, доставая на ходу мобильник и набирая Бейбута.
— Алло, Бейбут! Слышишь меня? Золота нет! Не отдавай им деньги!
— Я понял, Баро, они от меня ничего не получат! Бейбут с гневом посмотрел на Руку и Леху:
— Вы что, обмануть нас хотели?
— Чего? — искренне не понял Рука.
— Золота нет, Миро. Они хотели просто так получить от нас деньги.
Рука и Леха недоуменно переглянулись.
— Золото у Зарецкого — нам сказали!
— Золота нет! Рука набрал Удава.
— Слушай, Удав, они говорят, что золота нет. И денег не отдают. Что делать?
Удав был уже готов к этому звонку.
— Мочите их.
Рука на всякий случай переспросил еще раз. Удав повысил голос:
— Я сказал: мочите их и забирайте бабки. Быстро!
Астахов выслушал Олесю очень внимательно.
— То есть, насколько я вас понял, все дело было в платежках, которые вы оформляли.
— В общем — да.
— А что именно в них было не так? В чем конкретно вас обвинили?
— Ну, на словах это сложно объяснить…
— А знаете, как мы сделаем? — Астахов вынул из ящика стола бухгалтерские документы своей фирмы. — Вы покажите мне по этим бумагам.
— Хорошо, Николай Андреевич. Вот, смотрите… Олеся стала объяснять подробности, а Астахов только приговаривал время от времени: "Ясно, ясно".
— …И вот, когда стали разбирать эти платежки — все сошлось на мне.
— Ну что ж, теперь мне все понятно. — И Астахов откинулся на спинку кресла. — Вы ни в чем не виноваты, вас просто подставили.
— Вы действительно так думаете?
— Олеся, вы — добрый, доверчивый человек, и ваши начальники этим воспользовались. На вас повесили всех собак и сделали крайней.
Олеся вздохнула.
— Какое это теперь имеет значение? Репутация моя испорчена. Я даже горничной не могу работать…
— Да, Олеся, вы уволены, — решительно произнес Астахов.
— До свидания, Николай Андреевич. — И Олеся встала со стула.
— Олеся, вы уволены с должности горничной, — неожиданно для девушки продолжил Астахов. — Если вы ничего не имеете против, то с этого момента вы — мой бухгалтер!