— Да, Баро, нервишки — страшная штука, они меня недавно тоже чуть не подвели. Впрочем, каждый отвечает за свои поступки. Так что зря вы с Астаховым не поговорили нормально, по-свойски. Понимаете, я же вам объяснял… Семья там весьма сложная. Очень может быть, что Астахов действительно не знал! На каком-то этапе я начал вести переговоры с его сыном…
— Что? Почему?! Я тебе поручил иметь дело с самим Астаховым! При чем тут его сын?!
— Так получилось! Астахов был занят, а Антон — равноправный владелец фирмы, обладающий таким же правом подписи…
— Вот оно как? Но я почему-то ничего не знал об этих переменах! И мне это кажется странным!
— Что значит "странным"? Вы подозреваете меня?! Если так, хотелось бы знать, в чем?
— Если Астахов ничего не знал об этой закладной, то получается, что ты с его Антоном ведешь какую-то нечистую игру! Я не могу тебе больше доверять.
Форс сделал круглые глаза:
— Извините, но обвинение явно несправедливо. Я ничего дурного не делал.
И не мог предвидеть, что деловые партнеры, отец и сын, начнут вести разную линию!
— А если ты ничего не знал и "не предвидел" — то грош тебе цена как юристу! Мне не нужны больше услуги такого консультанта!
— Как же так, Баро, мы столько лет работаем вместе… И все всегда было хорошо. Вы не можете вот так просто, ни с того ни с сего, отказаться от моих услуг!
Зарецкий почему-то вспомнил Рыча. И, как ни странно, чуть смягчился.
— Да, Форс, мы много лет работали вместе… И чаще всего действительно все хорошо заканчивалось. Только ведь что выходит… За все это время я тебя так и не раскусил!
— Поверьте, Баро, моя преданность вам безгранична! Ну вот скажите, что я должен сделать, чтобы вернуть ваше доверие?!
— Верни закладную на мое имущество! — мрачно сказал Зарецкий.
Глава 25
Вот-вот, буквально через минуту должен прийти Максим, а она еще не одета. Ужас, позор, трагедия. Кармелита в отчаянии зарылась в гору вещей, выброшенных из шкафа. Земфира с сочувствием наблюдала за ней.
Девушка достала блузку и юбку, приложила их по очереди к себе:
— Ну как?
— М-м-м… — непонятно ответила добрая мачеха. Кармелита с отчаяньем бросила последний наряд туда, где уже валялись все примерянные прежде.
— Да? Понятно. Значит, не подходит. Ну все, я не знаю, что мне надеть!
— Так ты хоть объясни, куда собираешься?
— Я никуда не собираюсь… А вот к нам сегодня кое-кто собрался и вот-вот придет!
— Угу, — глубокомысленно заключила Земфира. — Максим!
— Да! Сказал, что придет просить моей руки!
— Да ты что! — восхищенно воскликнула Земфира. — Ну тогда совсем другое дело. Здесь нужен особый наряд!
— Ну, так а я про что тебе уже полчаса говорю?
— Ты сначала определись, что ты хочешь: европейский наряд или цыганский?
Кармелита рассмеялась:
— Так вот же я и думаю уже целый час. То решаю, то сомневаюсь, а решиться ни на что не могу. А что, если… Знаешь, что я сделаю… Вот это вот платье надену.
— Ничего. Неплохо.
— "Неплохо"! А должно быть — восхитительно! Смотри внимательно.
Откуда-то из самого дальнего закутка шкафа Кармелита достала цыганскую шаль, накинула ее на себя.
— И вот последний штрих. Как тебе?!
— Мне нравится… По-моему, как ты и хотела — восхитительно!
— Вот то-то же.
Внизу раздался какой-то шум.
— Все, Максим пришел. Земфирочка, иди к нему, встречай, а я к вам чуть позже спущусь.
Земфира открыла дверь. На пороге действительно стоял Максим в нарядном костюме и с букетом цветов.
— Здравствуйте, Земфира…
— Добрый день.
— А где Кармелита?
— У себя… Хозяйничает. С самого утра. Такая умница…
— А ее можно как-то увидеть? — Максим с ужасом понял, что говорит с трудом, вымученные фразы идут вкривь и вкось. — Вы хотя бы не могли б ее позвать?
— Я позову, — одобрительно улыбнулась Земфира. Но звать Кармелиту не пришлось. Она сама вышла из комнаты и стала неторопливо спускаться по лестнице.
— А вот и я!
Ей-Богу, это было как сошествие Олимпийской богини со своей священной горы. Наконец девушка царственно спустилась с последней ступеньки и остановилась перед Максом, церемонно поздоровалась:
— Здравствуйте.
— Здрасьте. Вот это вам. — Максим протянул ей цветы.
— Спасибо большое…
— Да чтобы…
Земфира с доброй улыбкой наблюдала за этой уморительной картиной.
— Ну что вы, ребята, тут застыли, в комнату проходите…
— Скажите, а я могу с господином Зарецким переговорить?
— Можете. Только он занят сейчас, а как освободится, я ему скажу, что вы пришли.