— В честь короля Артура, что ли? — спросил Слащёв.
— В честь капитанского кота. Он сутками себя вылизывает. А я, как тот кот, машину охаживаю, — механик повернулся к круглолицему веснушчатому парню. — Васька, скажи вот их превосходительству, как тебя капитан возвеличил?
— Маркизом. А что? Мне нравится.
— То у Анисима Михайловича кобель был, Маркиз. Два года на «Твери» прожил, а тут в Румынии, в Констанце, цыган увидел — и сбежал. Так что Артуров у нас на корабле два, а маркиз остался один.
…И уже когда плыли к «Алмазу», Василий, налегая на весла, спросил:
— Ну, как там дочка? Уже агукает?
— Мы с женой тебя часто вспоминаем, — вместо ответа сказал Слащёв. — Если б не ты…
— При чем тут я? То Авдотья.
— Авдотья тоже. Но все же — ты! Я даже не понимаю, почему я тогда к тебе зашел.
— Может, Господь направил? — по-своему объяснил Василий.
— Вот прибьемся к какому-нибудь берегу, крестить надо будет. Тебя в крестные отцы позову.
— Не надо, — качнул головой Василий. — В крестные богатых берут. А с меня что пользы?
— Так не я, так Маруська решила.
— Жинка ваша, что ли?
— Нет. Мы дочку так назвали — Марусей.
— Ну, что ж. Если Маруся — зовите. Приду.
Когда подплывали к «Алмазу», Василий спросил:
— Вас подождать, ваше превосходительство? Или опосля за вами приехать?
— Лучше бы подождал. Долго не задержусь, — сказал Слащёв. — И еще просьба. Ты «превосходительством» меня не называй. Не надо. Ни России за моей спиной, ни армии. Какое я «превосходительство»?
Кутепов встретил Слащёва довольно сухо: то ли не хотел возвращаться к старым армейским дрязгам, то ли причиной была болезнь. Его шея была обмотана теплым шарфом, он зябко кутался в стеганый бухарский халат.
— Болеете, что ли, Александр Павлович? — спросил Слащёв, намереваясь тут же откланяться.
— Да шут его… С утра все было нормально, а тут вдруг… Может, старый недуг меня вспомнил: малярия? — И, оглядев стоящего в дверном проеме каюты Слащёва, он пригласил: — Да ты входи, раз уж приехал! Вид, гляжу, у тебя цветущий. Морской воздух, что ли, пошел тебе на пользу?
И, уже усадив Слащёва в единственное кресло, он вдруг вспомнил:
— Да, чуть было не забыл за этими каждодневными хлопотами! Поздравляю тебя с дочкой. У меня трое, и все три — девки. Поначалу огорчался, хотел сына. А теперь понял: нам, солдатам, чтоб не грубеть, надо хоть иногда прикасаться к чему-то чистому, красивому. Мальчишка, он чуть станет на ноги, уже носится по двору с деревянным ружьем. А девочки — это бантики, ленточки, цветочки. Смотришь и оттаиваешь душой.
— Спасибо. Как-нибудь на досуге обсудим эту тему. А сейчас — о другом.
— Я гляжу, ты приехал бодаться, — слегка усмехнулся Кутепов. — А есть ли смысл? Понимаешь, все прошлое растворилось во времени. Мы — в другой жизни, начинаем ее с чистого листа.
— С чистого ли, Александр Павлович? — Слащёв начинал понимать, что разговаривает уже с иным Кутеповым. Он тоже, как и многие офицеры и солдаты, уже примирился со всем, что произошло, и ему не хотелось заново ворошить прошлое. — Все, что было, мы тоже прихватили с собой. Хорошо бы теперь разобраться со всем этим хозяйством.
— Ну, хорошо! — согласился Кутепов. — Ну, да! Были ошибки! И немало! Но я не понимаю, Яков, чего ты хочешь добиться? Какой смысл разбираться в прошлом? Мы уже ничего не можем в нем исправить.
— Согласен. Но мы его не повторим.
Слащёв понял, что избрал неверный тон разговора. Кутепов — человек самолюбивый. На удивление, он пока еще сдерживается, но похоже, вот-вот взорвется. Тем более что цель беседы Слащёва с Кутеповым была иная: он хотел выяснить, как посмотрит Кутепов на то, чтобы принять на себя командование русской армией. Верит ли он в то, что Врангель сможет в этих условиях довести начатое до конца?
— Собственно, меня, Александр Павлович, очень беспокоит мягкотелость, слабость Врангеля, — продолжил Слащёв. — Мы потерпели поражение только потому, что не дрались до конца.
— Видишь ли. Яша. Если бы дрались до конца, мы с тобой уже не были бы здесь, в Турции, у нас не было бы армии. Даже кладбища бы не было. Я уже не говорю о надежде все еще ступить на родную землю.
— Ты считаешь, что сейчас она у нас есть?
— Чисто теоретически, но она все же есть.
— Хорошо. Теперь давай рассуждать практически. Чтобы обновить армию, сделать ее сильнее, чем она была, то есть сделать ее способной вернуть нам Россию, нужен расчетливый, решительный, не подверженный страху и панике полководец. Ты считаешь, что этими качествами обладает Врангель?