— Боялся, значит?
— Боялся, — шепотом признался он, облизывая губы. — И убить боялся, и батю боялся, что заметит и накажет…
— Суровый, выходит, батя у тебя?
— Да… мама от него ушла, когда я маленький был, мы в другом городе жили. А потом, когда… ну, когда мама… он приехал и меня забрал сюда. Чтобы не в детдом, понимаете?
«Наверное, это та ситуация, когда лучше бы в детдом», — вздохнула Каргополова про себя.
— Он тебя бил? — спросила она вслух, и Даниил вздрогнул:
— А то… с первого дня, как забрал… всегда говорил — это для твоего блага, чтоб ты человеком вырос…
«Что-то не так пошло… или понятие о человечности у твоего отца сильно разнится с общепринятыми», — снова вздохнула Полина.
— Ладно, Даня, давай продолжим. Когда ты лично впервые участвовал в нападении на фуру?
— Да я всего три раза…
— То есть в половине налетов участвовал, как я понимаю?
— Не знаю… меня только в последний раз не взяли, я ногу повредил немного, быстро бежать не мог, батя решил, что я им помешаю.
— Кто, кроме твоего отца, принимал участие в нападениях?
— Я фамилий не знаю, — сразу сказал Даниил. — Честное слово, не знаю, только клички — Меченый, Огонек и Царица. Меченый за главного был…
— Меченый — это тот, что со шрамом на виске? — спросила Полина, пытаясь утвердиться в версии о главенстве именно этого человека, которого смог описать выживший дальнобойщик.
— Да…
— А женщины?
— Что? — не понял парень.
— Кто те женщины, что с вами тут отдыхают?
— А… так это Царица и Кошка… Одна из них вроде не при делах… ну, в смысле — она только кому-то сбывала то, что мы с фур натаскать успевали, через магазины вроде потом реализовывали.
— А вторая?
— Так она Царица и есть… я не знаю, как их зовут, честное слово, — прижав обе руки к груди, проговорил Даниил, глядя на Полину широко распахнутыми, покрасневшими от слез глазами. — Они между собой даже по кличкам… Огонек кого-то раз Катей назвал… но я далеко был, не услышал точно, кого именно… Меня же батя с собой недавно стал брать… а за один стол с ними вообще садиться не разрешал, говорил, что не дорос еще… — Парень шмыгнул носом.
«Ну да — за один стол не дорос, а вот в людей стрелять вполне созрел», — отметила Полина, а вслух произнесла:
— Ну, допустим. А у тебя какая кличка была?
— Мелкий… — опустив голову, пробормотал Даниил. — А у бати — Чистильщик. Он всегда проверял, чтобы… ну, чтобы живых не осталось… А в последний раз, видно, не успел или еще что… Они вернулись, и Меченый так орал, так орал… мол, твой косяк, теперь менты на хвост сядут… ну, как в воду глядел… ой, извините…
Полина кивнула, быстро записывая сказанное парнем.
— Сколько лет твоему отцу? — спросила она, и Даниил недоуменно уставился на нее:
— Что?
— Сколько лет твоему отцу? — повторила Полина, специально задававшая вопросы, не имевшие никакой связи между собой — она видела, что они сбивают Даниила с толку, и тот не может сосредоточиться и выстроить хоть какую-то связную линию поведения, а именно этого в итоге она и добивалась. Запутавшись, он будет говорить правду, даже не желая того, потому что слаб и слишком неопытен.
— Ему сорок семь…
— А Меченому?
— Я не знаю… вроде лет тридцать или чуть больше… а что?
— Ничего, это я так, для себя.
«Это очень интересно. Взрослый мужик с явно непростым характером подчиняется парню, годящемуся в дети? Что здесь не так?» — подумала она, сделав пометку не в протоколе, а в своем блокноте, лежавшем рядом.
В это время на улице вдруг раздался выстрел, затем другой, Полина вскочила из-за стола, а в дверь тут же ввалился охранявший их боец, бросился к Даниилу и повалил на пол вниз лицом.
— Что случилось? — спросила Полина.
— Да задержанный… больно шустрый оказался, напал на Игоря, покатились по полу, он как-то сумел пистолет выдернуть у Игорехи, из домика выскочил, а тут майор… — пробурчал прижимавший задержанного коленом к полу боец.
— Что с Якутовым? — похолодела Полина.
— В плечо зацепило, но он успел выстрелить, кажется, в голову попал.
— Убил?
— Да я видел, что ли? — огрызнулся боец. — Надо было везти их всех в СИЗО и там миндальничать, а не…
— Отставить, товарищ сержант, — негромко велела Полина, набрасывая пуховик и направляясь к двери. — Задержанного в автобус. И смотрите, как бы и у вас чего не вышло.
— Я тебе сразу жбан прострелю, — пообещал боец, поднимая Даниила на ноги. — Даже рыпнуться не успеешь.