– Надеюсь, здесь нет минотавра, – усмехнулась я, стараясь не отставать от неё.
– Самая большая опасность, которую вы можете здесь встретить, – это я!
– Ну что же вы такое говорите! Вы украшение этого лабиринта и всей библиотеки! – тут же отреагировал Василий Дмитриевич, пыхтящий сзади.
Мария Петровна хихикнула и прошла в один из коридоров, образованных уходящими под потолок стеллажами. Надо же, я думала, лабиринт условный и развилок тут не бывает! Я прибавила шагу, боясь потерять неожиданно шуструю провожатую из вида. Она вывела нас к стальной двери с древней табличкой, на которой цифры чередовалась с точками.
– Фонд специальной литературы, – пояснил Василий Дмитриевич.
Мария Петровна открыла дверь ключом, а затем приложила пропуск к загоревшемуся около замкá экрану.
– Теперь вы.
– Система связана с базой пропусков и датчиками движения, так что если сюда попробует зайти кто-то нежданный, об этом тут же узнает охрана, – не без гордости сказал Василий Дмитриевич. – У меня пропуска нет, так что я жду вас здесь. Надеюсь, никто не утащит меня в лабиринт.
– Тогда ему придётся иметь дело со мной! – рассмеялась Мария Петровна, погрозив кулаком книжному коридору.
3.
Мы очутились в полутьме. Лампы горели где-то высоко, и их света едва хватало, чтобы не бояться споткнуться, однако оценить размеры хранилища было нельзя. Было ощущение, что мы очутились в подвале, только вот воздух был сухим. Поначалу я удивилась, а потом сообразила, что для книг в хранилищах нужны какие-то особые условия.
Мария Петровна ориентировалась в темноте намного лучше меня и сразу же направилась в сторону, даже не глядя по сторонам. «Может, она и правда порождение книжного лабиринта?» – мелькнула у меня дурацкая мысль.
Мы подошли к небольшой перегородке, образованной шкафчиками. Они вызвали ассоциацию с раздевалкой бассейна – наверное, потому, что горло почти сразу пересохло.
– Это и есть ячейки? – откашлявшись, спросила я.
Дурацкий вопрос, но надо же мне вернуть голос!
– Да, а вот и нужная вам, – она указала на шкафчик на уровне моего роста.
Этот способ хранения явно не пользовался популярностью: краска на дверцах местами облезла, а сами ячейки не имели какой-либо современной системы защиты, закрываясь просто на ключик. Надо же! Даже в читальном зале книги были защищены лучше, и не только Марией Петровной.
Я вставила ключ в замок. Мария Петровна деликатно отвернулась, будто и правда умела видеть в темноте. А вот мне бы не помешал фонарик!
Ключ на удивление легко повернулся. Я вдохнула. Дверца заскрипела так, что мне захотелось зажать уши. Внутри ячейки лежала стопка книг с тёмными обложками. Сколько их было, различить, не доставая, было нельзя. У меня задрожали руки, хотя книги были лёгкими.
Их чёрные обложки, конечно же, ничего мне не сказали: какие-то орнаменты да стилизация под санскрит. Или хинди – я не знаю, в чём разница.
Первым делом я стала искать печать библиотеки или что-то подобное: я пыталась убедить себя, что знание, дедушкины ли это книжки или институтские, как-то мне поможет. Никаких пометок не было, поводов тянуть время дальше – тоже.
Я постаралась придать интонации как можно бóльшую наивность:
– А что, в то время институт никак не отмечал свои книги?
Мария Петровна хмыкнула и пролистала одну из книг.
– Надо же! А ведь она, получается, и не наша. Но тогда и брать её на хранение мы не имели право. Интересно, если ли она в базе.
– А если нет, то как быть?
– Значит, это личная собственность вашего прадеда и вы сможете её забрать. Давайте я прямо сейчас схожу уточню это? А вы подождите меня здесь, хорошо?
Мне было приятно такое участие, хоть я и понимала, что Мария Петровна вызвалась мне помогать от того, что и для неё это было своего рода приключением.
– Конечно! Только не закрывайте, пожалуйста, эту железную дверь на ключ!