Квартира продувалась со всех сторон, и это тоже был ее минус. Обнаженное по пояс тело мгновенно покрылось мурашками. Но я не перееду. Разве я достоин чего - то большего после тех лет в аду, когда я сам был прислужником смерти? Именно поэтому я так сопротивлялся помощи Ника. Сам не хотел выбираться из тех трущоб. Искал смерти. И нигде не находил.
*Пять месяцев назад*
Холодно. Господи, как же холодно. Я думал, что привык ко всему, но оказалось, что это не так. К некоторым вещам привыкнуть невозможно. Тело сотрясала крупная дрожь. Ног я уже не чувствовал, а кожаные потрепанные перчатки пальцы на руках никак не спасали. А еще был дикий голод. Я уже не помню, когда в последний раз что-то ел. Даже крошки хлеба во рту не было уже много – много дней. Хоть с водой проблем особых не было. Затхлого снега и льда вокруг было пруд пруди.
Проклятье, как я устал! Но даже замерзнуть просто напросто никак не мог…
К чему это жалкое существование…
Всё началось еще тогда, когда меня подставили. Некому было подтвердить мои слова, которые почему – то решили посчитать за обман. И я понимал, кому перешел дорожку вместе со своими друзьями. Только вот остался в живых после того рокового дня лишь я один. Меня же и обвинили в их смерти. Вышло так, будто бы я специально заманил Колина и Харта в ту деревню. Зачем бы? Оказывается, потому что продался врагам.
Я! Который потратил годы своей молодости в этом аду, где каждый день как вечность.
Попал под трибунал. Но…
В результате вышло то, что вышло. Теперь я в чужой стране без копейки в кармане. Некто очень постарался, чтобы моя жизнь пошла под откос. Я уже не говорю о том, что путь в ряды доблестного спецназа был мне закрыт. Навсегда. А я был капитаном. Кажется, в прошлой жизни.
А потом тот самый бравый капитан слонялся по улицам и не мог найти себе жилье. Кварталы были самыми нищенскими. Денег у меня с собой был кот наплакал, но я не собирался отчаиваться. Не для того я выжил… Но иногда думал, зачем?
Зачем, если такие молодые парни - Харт, Колин, - больше никогда не улыбнутся, не обнимут своих родителей, Колин свою жену с сыном. Зачем, черт возьми? Почему они, а не я? Меня все равно никто не ждет. У меня нет дома. Нет семьи. Нет того, кто бы меня любил. Больше нет.
А у них есть. Я даже не смог попасть на их похороны, но знал точно. Их семьи меня ненавидели. Посадив в изолятор, мне тем не менее устроили с ними очную ставку. Их глаза, полные боли и ненависти, еще долго мне будут сниться. В них был мой приговор. «Убийца» - вот, что читал я там.
По первости всё было еще неплохо. Я брался за любую работу и мне платили. Сущие копейки, но хватало на тарелку дешевой похлебки и чашку крутого чая. Жить можно. Ночевал при заведениях, в которых подрабатывал. Меня пускали. Какой – то период времени жил у древней на вид старухи, которой помогал по дому в счет оплаты. По какой - то причине она пустила меня в дом, увидев неподалеку со всем моим добром в одном единственном рюкзаке. Потом узнал, что чем – то напомнил ей сына, умершего несколько лет назад. Ее дом был настолько обветшалым, что я удивлялся, как ей на голову еще не обвалился. Помог привести жилище в порядок, насколько это было возможно. Крыша над головой – лучше, чем ничего. Наверное, это первый человек, который отнесся ко мне, если не с любовью, то с каким – то подобием заботы. А она заботилась. Молча укутывала, если от усталости засыпал сидя на старом диване. Молча подавала кружку парного молока. Молча же провожала на очередную смену. Но глаза ее говорили. «Вернись». И этого хватало, чтобы и правда вернуться. Даже, если она это делала в память о сыне, я немного ожил. Ледяная броня покрылась трещинами. Я немного расслабился, позволяя себе чувствовать. Привязался.
Матушка Айва, а именно так ее здесь величали, была одной из старейших жительниц квартала. Ее уважали. Приютив меня, она мне даже этим очень помогла. «Матушка Айва доверяет ему, значит, и мы можем доверять» - так считали. Все было хорошо. До одного дня.
Я напился. Не до помутнения, но сильно. Не мог иначе в этот день. Год прошел, как моих друзей не стало.