— А потом пришли и остальные, — сказала Дорин. — Мисс Женевьева особенно заботилась о детях, которым некуда было идти после тюрьмы. Сначала появилась Грейс, затем Аннабелл и наконец Саймон и Шарлотта. Меня мисс Женевьева пригласила сюда, когда я отсидела за воровство. Таскала мелочь у посетителей таверны. Я там работала, но на это разве проживешь. — Она презрительно фыркнула, словно не понимая, как можно отправлять в тюрьму за такие пустяки. — Мисс Женевьева сказала, что ей нужна моя помощь. Я умею подавать на стол и убирать в доме.
Хейдон посмотрел на Оливера. — А вы?
— Ну, приятель, могу с гордостью сказать, что я здесь единственный профессионал с длинной и славной родословной, — заявил Оливер.
— Ваш отец был дворецким? — удивленно спросил Хейдон.
— Он был вором, — весело поправил Оливер. — И одним из лучших во всем графстве Аргайл. Он начал обучать меня семейному ремеслу, когда мне было всего семь лет. Я мог спросить у джентльмена: «Сколько сейчас времени, сэр?» — и стянуть у него бумажник, прежде чем он мне ответит. У меня были такие способности, что мой папаша еще мальчишкой брал меня грабить дома и экипажи. Во всем Инверэри не найдется лучшего взломщика, чем я. Но сейчас чести в этом занятии нет никакой, — добавил он, почесывая седую голову. — Теперь воры просто пугают людей ножами и пистолетами, заставляя их все отдавать. Какой в этом интерес, скажите на милость?
— Значит, мисс Макфейл и вас забрала из тюрьмы? Лицо Оливера смягчилось.
— Она явилась, словно ангел, — сказал он. — Холод пробирал меня до костей, я начал скверно кашлять и думал, что мой смертный час уже недалек. А она вошла ко мне в камеру и просто спросила, люблю ли я детей.
Хейдон погрузился в молчание. Где эта хрупкая девушка брала столько сил, чтобы спасать чужие искореженные жизни? И как она умудрялась всех этих людей содержать? С деньгами у нее было туго, судя по экономному обращению Юнис с мясом. На жалованье этим троим, безусловно, уходило немного, но содержание дома, кормление и одевание десяти человек обходится недешево. А его присутствие только увеличивает расходы! Хейдон ощутил угрызения совести. Ведь только благодаря поразительной способности Женевьевы заботиться о других он смог провести последние три дня в спокойствии, тепле и сытости и не попасть в руки полиции.
Нужно поскорее уйти из этого дома, пока на эту девушку и ее домочадцев не обрушился всей своей суровой тяжестью закон.
— Ну, приятель, если вы съели достаточно, чтобы потерпеть до обеда, вам лучше вернуться в постель, — предложил Оливер. — Если мисс Женевьева вернется домой и застанет вас шатающимся по дому в одном пледе, я уверен, это ей не понравится.
— Когда вы их ждете домой?
— Обычно после похода в галерею мисс Женевьева ведет их в кафе, чтобы они учились прилично вести себя на людях, — отозвалась Дорин, ставя на плиту кастрюлю с морковью. — Их не будет еще часа два, если не больше.
Хейдон почесал многодневную щетину на подбородке.
— Мне нужна бритва и какая-нибудь одежда. — Он вопросительно посмотрел на Оливера. — У вас не найдется чего-нибудь, что бы пришлось мне впору?
— Разве что вы согласитесь носить рубаху с рукавами до локтей и штаны до колен, — пошутил старик. — Думаю, нам лучше поискать что-нибудь еще, если мы не хотим, чтобы вас арестовали за непристойный вид.
— А как насчет одежды виконта? — предложила Дорин. — На чердаке целых два сундука. Там хорошие вещи — мисс Женевьева хранит их для мальчиков, если мода не слишком изменится, когда они подрастут.
— Пожалуй, это подойдет, — сказал Оливер, окинув Хейдона придирчивым взглядом. — Насколько мне известно, виконт был ниже и толще вас, но если мы кое-где подошьем, а кое-где распустим, то получится вполне сносно. Юнис и Дорин умеют обращаться с иголкой и ниткой, а я могу так начистить пару ботинок, что они засверкают, как стекло.
— Думаю, хорошая ванна пойдет вам на пользу, — заметила Юнис. — Почему бы тебе, Олли, не отвести его наверх и не приготовить ванну, пока мы с Дорин подберем что-нибудь подходящее среди вещей виконта? Если мы все постараемся как следует, к возвращению мисс Женевьевы и детей его светлость будет выглядеть вполне презентабельно.
— Ладно, дружище, — кивнул Оливер, довольный, что избавился от обязанностей на кухне. — Посмотрим, удастся ли нам сделать вас более похожим на того джентльмена, которым вы были до того, как началась эта история с убийством.
Парадная дверь с шумом распахнулась, и дети с криками ворвались в дом.
— Я выиграл! Я прибежал первым! — торжествующе заявил Джейми.
— Только потому, что ты меня оттолкнул, — пожаловался Саймон, толкая его в свою очередь. — Так нечестно.
Грейс потянула носом воздух.
— Пахнет имбирным печеньем!
— Это не имбирь, а перец, — сказала Аннабелл, недовольно наморщив нос. — Юнис опять делает ливер в телячьем рубце.
— Может быть, она делает и печенье, и ливер, — с надеждой предположила Шарлотта.
— Даже если итак, Юнис все равно не даст тебе печенья, — с уверенностью сказал Джейми. — Она скажет, что уже скоро обед.
— А ты скажи ей, что видел сегодня на картинах голых леди, — посоветовала Аннабелл. — Тогда она даст тебе печенье, чтобы ты поскорее об этом забыл.
— Если ты хочешь рассказать Юнис о картинах, это очень хорошо, — сказала Женевьёва, входя в дом. — Но вы только что пили чай с пшеничными лепешками, и до обеда вам этого хватит.
— Я выпил только одну чашку, а Саймон — две, — пожаловалась Грейс. — Это несправедливо.
— В следующий раз ты выпьешь две чашки, — пообещала Женевьёва. — Тогда справедливость восстановится.
— А можно я в следующий раз сяду рядом с Джеком? — спросил Джейми, улыбаясь старшему мальчику, шагнувшему через порог.
— По-моему, тебе лучше спросить об этом его самого.
Джейми с обожанием посмотрел на Джека.
— Можно?
Джек пожал плечами и отвернулся.
Женевьева внимательно наблюдала за ним. Весь день он держался поодаль от остальных детей, едва отвечая на их вопросы, словно его смущал их явный интерес к нему. Она понимала, что Джек все еще полон мыслей о бегстве, и это огорчало ее. Джек старше остальных детей и, конечно, более самостоятелен. Его будет трудно удержать.
Женевьева могла лишь надеяться, что Джек поймет все преимущества пребывания здесь в сравнении с сомнительной свободой и независимостью, которых он, очевидно, жаждал.
— Повесьте в шкаф пальто и шляпы, — велела она детям, — и пойдем в гостиную читать дальше «Путешествие Гулливера». Саймон, пожалуйста, повесь мою накидку.
Похожий на эльфа мальчик взял у нее тяжелую накидку, которая почти полностью накрыла его своими складками. Его маленькие ручонки не могли удержать больше ничего, поэтому Женевьева надела свою шляпу ему на голову, к удовольствию всех детей.
— Смотрите на меня — я Женевьева! — пискнул Саймон, поворачиваясь, чтобы все могли его видеть.
— Не помни, — с притворной строгостью предупредила Женевьева. — Все готовы? Ну, пошли. — Она распахнула двери, ведущие в гостиную, и застыла как вкопанная при виде высокого, элегантно одетого мужчины, поднявшегося ей навстречу с кресла, в котором он удобно устроился.
— Добрый вечер, мисс Макфейл, — поздоровался Хейдон, церемонно поклонившись. — Надеюсь, вы и дети приятно провели день.
Свирепый преступник с всклокоченными темными волосами, обросший щетиной, с трудом державшийся на ногах, исчез бесследно. Подбородок Хейдона был тщательно выбрит, демонстрируя чеканные линии, которые могли бы вдохновить художника эпохи Ренессанса, а густые, черные как смоль волосы — вымыты и причесаны. Его мускулистое тело было облачено в черный сюртук, серый жилет, белую рубашку с аккуратно завязанным галстуком и свободного покроя брюки. Женевьева сразу узнала одежду своего отца, но каким-то образом она была идеально приспособлена к внушительной фигуре ее странного подопечного. Хейдон выглядел вполне здоровым. С головы до пят — безукоризненный джентльмен, готовый то ли принимать гостей на званом обеде, то ли просто отбыть в свой клуб.