— И что это значит?
— А почему все у меня это пытаются узнать? Мне почему-то казалось, здесь раньше вы жили, а не я. Что означает, не знаю, но внутри там ничего хорошего точно нет, кроме путаницы пространств и как минимум одной здоровой твари из Склепа.
— Нетопыря? — с подозрением переспросил Иван, по-видимому, не забывший вчерашнего разговора.
— Хуже.
— А разве еще хуже возможно?
— Угу. Но пока она там, а вы здесь, все не так страшно.
— «Не так» не значит «совсем». Слушай, может я, конечно, не в свое дело лезу, но почему нельзя ее было сразу при обнаружении прихлопнуть для профилактики?
Инари тяжело вздохнула. Можно было начать объяснять Ивану, что Тысячеглазое не таракан и само лапки не сложит, что бьется эта тварюга исключительно при помощи сильных магических формул, что результат этого действа весьма и весьма непредсказуем, и что присутствия неподготовленных личностей — как в случае с НИИ ПВС — оно не предполагает… Можно, но стоило ли?
— Сделай одолжение, не учи меня жить. Я сама разберусь, что и в каком порядке следует делать. Считай ведьмацким чутьем, предсказанием или чем угодно: сюда эта зверюга не вылезет. А теперь — где ответ на МОЙ вопрос?
— Ладно, только успокойся. Для начала скажи, что ты думаешь по поводу леших?
— Их не существует. Просто очередная дурацкая придумка.
— Гм… Ничего не попишешь — коротко и ясно. Тогда вопрос следующий — как от них избавляться, ты, наверное, все равно слышала?
— Переодеться шиворот-навыворот и во все горло вопить: «Овечий дух, овечья шерсть», — фыркнула ведьмачка. — Чушь полная.
— В классической трактовке да. Но если предположить, что под лешим подразумевается нечто нематериальное, вроде того же могильного тумана, только очень редкое и воздействующее не на технику, а на людей, то становится уже интереснее. Погоди, не перебивай. Далее можно предположить, что воздействие оказывается не на всех, что как раз было подмечено и довольно наивно объяснено. Если же мыслить немного более абстрактно, то «перевернувший одежду» человек переворачивает в первую очередь не вещи, а собственное мировоззрение, весь привычный мир с ног на голову, отказывается от сложившихся в обществе стереотипов мышления и как бы вступает одной ногой в мир лешего, становится там «своим». А своих, как известно, не трогают.
Ведьмачка хмыкнула. Кое-что из Ивановых высказываний она не поняла, а понятое вызывало большое желание сказать: «Чушь собачья», если бы не смутное ощущение того, что какой-то смысл в этих рассуждениях все-таки содержится.
— У нас, — между тем продолжал Иван, — всех подпадающих под вышеуказанные приметы обычно называют одним коротким и емким словом «раздолбай». «Грифоновских» я в расчет брать не буду, но по поводу своих могу сказать с полной уверенностью — вон там, на плацу, ты сейчас наблюдаешь одну большую ораву раздолбаев.
— Это ты решил только потому, что они «лешего» не испугались?
— Отнюдь. Не путай причину со следствием. Сей факт проверен и подтвержден давно. Во всех известных мне клубах — где-то в большей, где-то в меньшей степени — действует нечто навроде естественного отбора, причины которого пока никем не изучены. Те, кто свято чтит правила и верит в классическую ерунду типа «сделать карьеру — хорошо, заработать кучу денег — хорошо, получить топором по шлему — плохо» в реконструкции надолго не задерживается, так что «правильное» мировоззрение здесь не в моде. В обычное время — это лишний повод для головной боли, но сейчас не может не радовать, поскольку, как я предполагаю, «леший», чем бы он ни был, все еще здесь, а значит, те, кто остался, обладают против него иммунитетом. Ну, вот, в общем-то, и все. Что скажешь?
Инари задумчиво смотрела на плац, гадая, что мешает ей коротко и ясно заявить: «Бредятина»? Ну, не может существовать в природе никакого неизвестного ведьмакам эфирного паразита. Невозможно за шесть с лишним сотен лет, в течение которых, как говорят, существовал Каер Морхен и велся кропотливый сбор сведений обо всех и всем, не узнать, что в воздухе кроме могильного тумана может болтаться что-то еще. Смехотворно пытаться разграничить действие паразита по указанным Иваном признакам.
А над двором так же как и в прошлые два дня витало эхо заклинания, даже не думая ослабевать, хотя пора уже было. Не может оно держаться вторую неделю. То же самое эхо, только куда более ощутимое, вилось вокруг и внутри лесного дома… и то же самое эхо ощущалось в Гостеевке. Тогда, сгоряча, она не обратила внимания на такую мелочь, потом вылетело из головы, зато вот сейчас почему-то вспомнилось. А если подумать совсем уж хорошенько, то ей было известно еще одно место, где остаточное эхо загадочного заклинания, если это было вообще оно, совместилось с необъяснимым поведением людей… точнее, не совсем людей. Не могла ли Воронья долина действительно стать местом первого и последнего знакомства ведьмаков с «лешим»?