— Не ради же денег, Санчо, — наконец изрек он, закрывая глаза. — Скорее против денег… Уж очень они цинично хотят править… Мне такая узда противна.
— Ладно. — Мошкин не мог не заметить усталости босса. — Ля-ля заканчиваем. Я — с тобой… — с чувством заключил он и решительно направился к выходу.
Лавриков не стал его удерживать. Всему свое время. Договориться о деталях они успеют и завтра. Хлопнула дверь кабинета, а Федор Павлович так не открыл глаз. Он видел перед собой образ спящей королевы.
В комнате на первом этаже дачи, где недавно происходил ужин на скорую руку, осталась одна Клавдия. Она уже убрала со стола всю посуду и сейчас была занята тем, что аккуратно сметала со скатерти крошки. Розгина подняла голову, прерывая свои хлопоты по хозяйству, и заметила в тусклом свете спускающегося по лестнице бойфренда. За время отсутствия Александра Клава успела о многом поразмыслить. И в частности, о той перемене, что произошла сегодня в настрое Лаврикова. Розгину это даже не настораживало, а пугало.
Она бросила тряпку на стол и, уперев руки в бока, молча дождалась приближения своего суженого. Санчо сразу заметил неадекватный настрой женщины.
— Чего? — Он с опаской остановился на всякий случай на почтительном расстоянии от Клавы. Как известно, береженого Бог бережет.
— Иди-ка за мной… — Розгина неопределенно мотнула головой и направилась к выходу на крыльцо.
Мошкин покорно поплелся за ней. Видать, доля у него такая незавидная. Все время ориентироваться на чьи-то непонятные ему желания. Клавдия вышла во двор и энергично зашагала куда-то в темноту. Остановилась только возле чернеющего в синей мгле сарая и порывисто распахнула покосившуюся дверь. Зажгла внутри сарая сиротливую лампочку. На траву перед строением упал квадрат света, в котором и счел за благо остановиться следующий по пятам Клавы Санчо.
— Клав, да чего ты? — недоумевал Александр.
— Сейчас, погоди, мой хороший… — ласково пропела она и скрылась в недрах ветхого сарая.
Заходить следом за ней Мошкин не стал. Нерешительно переминался с ноги на ногу, оставаясь на свежем воздухе, и внимательно прислушивался к происходящему. В сарае раздался грохот неизвестного происхождения, затем тихие чертыханья Клавдии. На мгновение все смолкло, и до слуха Александра не доносилось ни единого звука. Он даже слегка обеспокоился таким нетипичным явлением. Но Розгина объявилась. Она показалась в световом пространстве, толкая впереди себя старое, местами уже поржавевшее инвалидное кресло. Со своей странной добычей женщина вышла на улицу и гордо выпятила грудь колесом.
— Вот я чего, — веско произнесла она, полагая, что сам вид коляски скажет Санчо больше ее слов.
Но этого не произошло.
— Не понял. — Мошкин все еще удивленно моргал глазами.
— Тупой, да?
— Вообще-то от природы я наделен малой толикой сообразительности, — несмело оправдался Санчо, виновато пожимая плечами. — А сейчас испытываю затруднения.
— Тогда популярно объясняю, — смилостивилась Клавдия. — Каталку с полутрупом больше катать не буду. Силы кончились.
Ее изречение произвело весьма необычный эффект. Такой, какого прежде ни разу не наблюдалось. Санчо с минуту, наверное, молча сопел, глядя на злополучное кресло с колесами, потом перевел хмурый взгляд на Клаву. Его вид и предельно серьезное выражение лица обескуражили Розгину. Можно даже сказать, насторожили.
— Понадобится — покатаешь, — провозгласил Мошкин. — А нет — это твое дело. Не навязываюсь.
После этого он стремительно развернулся и зашагал к дому. На возлюбленную, оставшуюся стоять возле сарая в полной растерянности, он ни разу не обернулся. Клавдия опешила. Она никак не ожидала такой непривычной в устах Санчо отповеди и потому не только смутилась таким оборотом событий, но и напугалась. Бросив инвалидное кресло прямо на улице и забыв запереть сарай, она быстренько нагнала Александра. Вцепилась в широкую мужскую руку чуть выше локтя.
— Нет, Санчик, конечно… — залепетала она. — Если очень уж надо…
— Что надо? — Мошкин повернул голову.
— Каталку покатать. У меня опыт в этом богатый.
— Вот и не каркай тогда. — Он уже вполне добродушно улыбнулся Розгиной. — Сглазишь.
— Тьфу-тьфу-тьфу… — Клавдия, согласно народной примете, быстро поплевала через левое плечо, и к ней вернулась прежняя манера поведения. Женщина сурово сдвинула брови к переносице. — Но в таком тоне, пожалуйста, со мной не разговаривай. Не прислуга.