— Андрэ, ты где?.. — вместо выстрела прозвучал сухой старческий голос. — Это ты здесь болтал по телефону или мне приснилось?
— Мама… — Семирядин поднялся на ноги. — Фу… Чтоб ты провалилась, честное слово! Я думал, меня убивать пришли!
Невысокого роста седовласая женщина с маленькими, как у самого Андрея, карими глазами остановилась в нескольких шагах от сына.
— А есть за что? — спросила она.
Семирядин уже вернул опустевшую бутылку сухого вина обратно на стол и в настоящий момент с отвращением стаскивал с себя мокрую рубаху.
— Любого можно за что-то, — философски изрек он.
Но мама с ним не согласилась.
— Меня, например, совсем не за что… — едва ли не героически заявила она.
Дискутировать на данную тему именно сейчас, когда, как казалось Андрею, он чудом избежал смерти, вовсе не хотелось. Бросив рубашку на диван и представ перед матерью в обнаженном по пояс виде, Семирядин с откровенным недовольством поинтересовался:
— Как ты здесь оказалась?
— Очень просто. — Женщина прошла немного вперед и расположилась в том самом кресле, которое еще несколько минут назад занимал ее сын. — Приехала ближе к вечеру на электричке, отперла дверь своими ключами. Легла отдохнуть в спальне, видимо, задремала. Что ужасного в визите матери?
— Ничего, — буркнул Андрей. — Только звонить надо, предупреждать.
— Э, нет, — слишком гаденько, как показалось Семирядину, хмыкнула женщина, что вызвало в нем еще большее раздражение. — Не дождешься. Я люблю появляться внезапно и видеть, как скверно ты живешь.
— Я не маленький, чтобы контролировать мою жизнь, — огрызнулся Семирядин. — Моя жизнь тебя не касается.
— К несчастью, она не касается никого, кроме меня, — посетовала в ответ мама. — Ты никому не нужен, кроме матери. Дом мертв. В нем нет женской руки. Нет детских голосов.
— Мама, не начинай!..
— Это — горькое продолжение.
Андрей криво ухмыльнулся и закурил сигарету. Потухшую спичку бросил в пепельницу, а сам подошел поближе к матери и навис над хрупкой женщиной всей своей огромной массой.
— Ты сама выживала всех женщин, стоило им появиться, — ехидно напомнил он.
— Со шлюхами так и надо… — Она энергично встряхнула головой, уверенная на сто процентов в неоспоримой правоте своих слов. — Но ты продолжаешь привозить их сюда, в свою новую квартиру. В спальне под твоей кроватью я нашла коробку с плетью и прочими мерзкими штучками! — негодующе воскликнула женщина и даже содрогнулась при этом от отвращения. — Ты их порешь? Или они тебя?..
— Кто тебе разрешает лазить под мою кровать?!
Семирядин буквально побагровел от ярости и вплотную приблизил свое лицу к лицу матери. Та сначала отпрянула, а затем вынужденно поднялась на ноги. Даже в полный рост она была едва ли не вдвое меньше своего великовозрастного дитяти.
— Боль за единственного сына, — с достоинством аристократки заявила она.
— Вот уж где садомазохистка старая! — не удержался от новой грубости Андрей.
— Правильно! С дурной головы на здоровую! Оскорбляй! Обвиняй! Своей любовью я заслужила только это!..
Семирядин почувствовал, что пришло время немного сбавить обороты. Он не боялся свою мать, но чувствовал в ее присутствии себя крайне неловко. А уж если она переходила на крик… Она морально подавляла его. Вот, пожалуй, единственное разумное объяснение их странных взаимоотношений, которое приходило Андрею на ум. Да, подавляла. Семирядин нервно сглотнул, совершенно неожиданно для себя придя к подобному решению.
— Мама, ты запыхалась. — Он положил ей руку на плечо и вернул старческое сухощавое тело обратно в кресло. — Сядь. Нельзя же, в самом деле, видеться раз в месяц только для того, чтобы наговорить друг другу кучу гадостей. У тебя потребность такая периодически возникает, да? — усмехнулся он. — Циклы? Ну, оцени ты здраво собственное поведение!
Его отчаянная попытка наладить общение с матерью, пусть даже и всего на один день, не увенчалась желаемым успехом. Женщина не на шутку завелась, как это случалось достаточно часто, если не сказать регулярно, и остановить ее неиссякаемый источник упреков и нравоучений было просто невозможно.