— Я хочу сказать, что не имею никакого отношения к действиям Стивена.
Я непонимающе моргаю, силясь понять, кто такой Стивен. И только потом осознаю, что речь о Стефане. Выходит, он так ненавидел дом и своего отца, что даже изменил звучание имени вне его стен. И Норт… мой Норт, который якобы не поддерживает брата ни в чем, это понимает и уважает. Сдается мне, человек, которого оба они ненавидят по-настоящему, сейчас передо мной.
— Да, это я понимаю. Стефан, — подчеркиваю голосом, — не стал бы связываться с наркотиками сам.
Мой сопровождающий, велевший мне молчать и не вмешиваться, до боли впивается в мою руку ногтями, и я раздраженно ее вырываю. Будто еще есть шанс, что кто-то поверит, что мы вместе!
Говард смеется.
— Какая страстная особа. Я почти понимаю, что в вас нашли мои сыновья, мисс Райт. — От этого заявления я хмурюсь. — Но смею сказать: вы не знаете ни одного из них. Это сейчас Стивен против меня, а раньше не был. Он мальчишка, который привык к роскошной жизни. Думаете, его заботят нормы морали? Он просто устал подчиняться, максималист, который хочет жить по собственным правилам. Да сами подумайте: Стивен использует вас, чтобы помочь себе, осознавая риски. Мой второй сын — приспособленец, и я с этим уже смирился. Как и с тем, что без моей твердой руки он попросту пропадет. Вы же сами выбрали из них двоих Норта, потому что прекрасно понимаете, насколько он надежнее. Он способен выстроить собственное будущее, я это признаю. Но, увы, у меня плохие новости: вас он для себя не выберет. Он всегда занимает мою сторону. Или свою собственную, что одно и то же. А вы при всей вашей идеалистичности и горячности ничего из себя не представляете. И мне жаль, что эти качества — причина, по которой придется так поступить…
Он щелкает пальцами и указывает на меня. Его цепной пес чуть ли не одним движением оказывается рядом со мной.
— Проводи гостью и позаботься, чтобы я ее больше не видел, — велит Говард. — А ты, Стивен, останься.
Я напряженно гляжу на побелевшего Стефана. И вздрагиваю, немыслимым образом пропустив момент, когда холодные пальцы вцепляются мне в подбородок, поднимая голову выше, к свету.
— Интересно, — слышу я задумчивый, но в остальном лишенный эмоций голос.
Я знаю, о чем он. Но все равно не ожидала, что след от материнской пощечины все еще настолько заметен даже в электрическом свете лампы.
— Идемте, мисс.
Он хватает меня за локоть стальной хваткой и ведет к выходу. И я понимаю, что это совсем не конец.
Бас вышвыривает меня за дверь, и я едва не бегом направляюсь к машине. Вваливаюсь внутрь салона, бросаю рюкзак на соседнее кресло. Нужно ли мне предупредить Норта о том, что его отец все знает? Я мечтаю, чтобы он меня успокоил, но не понимаю, как все объяснить.
И еще не могу позволить себе эту отдушину, потому как понимаю: со мной не закончили. Басу мало сделать мне внушение. Он будет запугивать, загонять, как жертву. Едва я трогаюсь, как замечаю в зеркале заднего вида свет фар. Господи. Куда ехать? К Норту? В кафе? Только в кампус. Там нет никого, кто мне близок. Я пишу Стефану, где меня искать.
Я вынуждена бросить рюкзак в машине, чтобы быть быстрее. С собой беру только припасенный пистолет и телефон. Если вдруг Норт все-таки откликнется, я должна об этом узнать!
Я выскакиваю под дождь, захлопываю дверь машины и бегу. Бегу куда-то к корпусам. В спину мне бьет свет фар автомобиля преследователя, освещая путь. Или не давая затеряться в ночи. Я не понимаю, вышел ли он из машины, оставив свет для устрашения, или все еще в ней, наслаждается зрелищем затравленной жертвы, сидя внутри. Я не оборачиваюсь, чтобы это проверить.
Я бегу к библиотеке. Я проводила там столько времени, что изучила основной зал от и до, я смогу там сориентироваться в темноте. И там есть сигнализация. Если я выбью стекло, приедет полиция. Меня могут обвинить в мелком хулиганстве, но это лучше, чем попасться в руки преследователю.
Спокойно, Стефан меня найдет.
По пути к библиотеке я вымокаю до нитки. Выбить стекло, оказывается, ничуть не просто! Я раз за разом пытаюсь это сделать локтем, но результат неутешительный: только рука немеет. Я истерически оглядываюсь и вижу, как в свете фар ко мне медленно, вальяжно движется мужская фигура. Бегать по кампусу кругами я не могу: мою выносливость не сравнить с мужской. Я могу поскользнуться на вымокшей траве. И Стефану, чтобы меня найти, нужна однозначная точка.