— Твоя мать бьет и ее тоже?
— Хилари незачем бить. Хилари не перечит. Дает читать все переписки, со всем соглашается, поддерживает иллюзию идеальной семьи. Хилари — это ты. А я паршивая овца. Я — Стефан.
— Не делай выводы о том, чего не знаешь, — неожиданно огрызается Норт.
— Верно. Мы с тобой были вместе девять месяцев. Вместе, но каждый по отдельности. Мы ничего друг о друге не знаем.
— Это не то, что должно волновать тебя в данный момент, — грубо обрубает Норт, и мне остается только поджать губы. Увы, это вовсе не конец допроса. — Как вели себя твои родители после того, как ты упала?
— Поначалу мама пыталась подольститься. Объятия, любимые блюда на ужин, рассказы о том, какой хорошей дочерью я была. Но стоило мне объявить о своем намерении вернуться в колледж, как последовали угрозы и шантаж. Она не дала мне ни цента. Повезло, что в кампусе сразу нашелся рюкзак с моими кредитными картами.
— Что значит нашелся рюкзак с кредитными картами?
— Я оставила его в прокатной машине, и его вернули в общежитие кампуса.
— Ты издеваешься? Почему не родителям? Почему не полиции? Кто из проката мог это сделать?
В этом месте я начинаю раздраженно пыхтеть.
— Тиффани! — угрожающе рычит Норт.
— Ладно, рюкзак вернул Джейден.
Несколько секунд в машине слышатся только скрипучие вопли Трента. Когда я уже начинаю подозревать, что сейчас Норт остановится прямо на хайвее, чтобы прикопать меня под кустом, парень выдает такое, от чего у меня встают дыбом волосы:
— Сосед твой слишком мутный. Пожалуй, мне следует с ним поговорить самому.
— Не поздновато ли ты взялся за это дело? Чем играть в благородство, лучше разберись со своей семейкой, а друзей моих оставь в покое!
Когда я осознаю, что сказала, у меня буквально отвисает челюсть. Друзей? Друзей?! С какой это стати Джейден теперь мне друг? Может, еще и Надин в этот стан запишем? Язву Надин, которая терпеть не может девчонок вроде меня и почти не разговаривает с тех пор, как выяснилось, что регулярно гуляющий по нашему пристанищу лейтенант Бас — убийца-психопат. Спорю, она бы хохотала в голос, услышь мои слова!
Впрочем, Норт вообще про Надин почти ничего не знает. И к лучшему.
— Прекрасно, — оценив мое замешательство, фыркает Норт. — Полагаю, нам лучше помолчать, пока не приедем. А то Стефану ты нос уже расквасила. Будет сложно объяснить твоим родителям, откуда у меня на лице свежие побои.
— Скажу, что пошла в матушку, и дело с концом, — огрызаюсь.
Тем не менее мы молчим до самого моего дома.
За два квартала до пункта назначения Норт преображается на глазах. Недовольно поджатые губы расслабляются, морщинки на лбу разглаживаются. Меняется даже манера вождения: с острой и выверенной на более расслабленную, провинциальную. Метаморфоза настолько удивительная, что мне становится не по себе. Это «безобидная» версия Норта. Возможно, именно она мне знакома, именно с ней я жила. Неужели он всегда со мной притворялся? Да в нем же только глаза остались прежними: цепкими.
Я, напротив, напрягаюсь, сжимаюсь подобно пружине. В день моего падения мать готова была избить меня. Всерьез избить. Хилари бы не помогла, а где был папа? Был ли он дома? Знал ли он? Хуже всего, что он мог об этом знать и ничего не предпринять. А впрочем, что-то я не помню, чтобы мать поднимала на меня руку при нем.
Мы лениво проезжаем мимо миссис Леман и ее маленькой голосистой собачки. Обе представительницы прекрасного пола вытягивают шеи, дабы заглянуть в машину. Скоро вся улица узнает, что бедовая Тиффани приехала домой с бойфрендом. Надеюсь, она не успеет позвонить маме и потребовать отчет. Недаром я планировала большой сюрприз.
Едва мы останавливаемся около дома, как я вижу качнувшуюся занавеску на кухне. Вот и началась новая серия триллера «семейка Райт».
— Добро пожаловать, — бормочу я себе под нос и толкаю дверь.
Забирая сумки из машины, Норт неожиданно обхватывает рукой мою талию и прижимает меня к своему боку. Жар его тела буквально обжигает, в раз становится нечем дышать. Чертов Норт — мой идеальный афродизиак, судя по всему, ибо иначе я не понимаю, как можно возбудиться перед встречей с человеком, который не гнушается поднять на тебя руку.
— Все будет хорошо, — тихо говорит мне Норт в ухо, будто бы обнял меня именно для этого, хотя, сдается мне, правда совсем другая. Что бы между нами ни происходило, ему приятна моя реакция на его близость. — Сегодня они тебя не обидят.