Тихонько, чтобы не скрипнула ни половица, ни ступенька, я прокралась через весь дом и не ошиблась — за последней по коридору дверью оказалась кухня. Просторное помещение, с большой печью, разделочным столом и остальной кухонной утварью. Освещенное, как и прежние комнаты, лампадкой перед ликом какого-то святого. Вот уж действительно почувствуйте разницу между светом веры и тьмой мракобесия. Как бы я выбралась ночью из незнакомого дома не наделав шума и не разбудив прислугу, даже не представляю. Я же не кошка…
В кухне меня ждал еще один бонус. У печки сохла униформа горничной. Что было весьма кстати. Одежду мне ведь скауты не вернули. Поскольку подразумевалось, что она мне при любом раскладе без надобности. А дальше — по желанию его светлости. Захочет — приоденет новою игрушку, а решит, что голой я смотрюсь лучше — значит, так и будет.
До его возвращения я куталась в покрывало, в нем и вниз сошла. Но выходить в таком виде на улицу… Во-первых, — неудобно. Во-вторых, — меня остановит первый же патруль. А спешащая куда-то посреди ночи горничная, если и вызовет интерес стражников, то лишь мимолетный. Мало ли какая причуда взбрела в голову ее хозяину или хозяйке. Еще и посочувствуют. Сами люди подневольные.
Ух… Интересная одежка… Точно игру кто-то весьма сексуально озабоченный делал. Днем я не приглядывалась, других забот хватало, а вот теперь взяла в руки и ахнула! Вся униформа — один передник. Да и тот мини. Эдакий кружевной вариант домашнего доспеха амазонки. Без белья будет смотреться просто убийственно. Хорошо, ночь на дворе.
Правда, после стояния на камине, стеснительности у меня сильно поубавилось. А вот уверенность, наоборот — возросла. Особенно после того, как я нашла разделочный тесак. Теперь меня так просто в плен не возьмут. Жаль, поздно подумала про оружие, могла бы меч бургомистра прихватить. Но не возвращаться же. Плохая примета. Даже ради лосин не стоит. Так что на всякий случай обильно полила дверные петли водой, отодвинула засов и толкнула створку…
Благодаря полной луне и россыпи звезд, на улице, куда выводил черный ход, казалось светлее, чем внутри. Слева что-то мелькнуло. Я прижалась к стене, настороженно вглядываясь. Но ночную тишину ничто не нарушало. Показалось. Или — кошка…
Повернулась к дверям, чтобы закрыть за собой и в тот же миг меня схватили. Сразу несколько людей. Потому что держали и за руки, и рот зажимали, да еще так прижали к кому-то, что я буквально впечаталась обнаженной спиной и попой в кольчужные кольца. Холодные и очень твердые…
«Да что ж такое?! — возмущенно пискнула мысленно. — Опять?! Сколько можно? Это уже просто свинство! Явный перебор…»
— Тихо, девка! Не шебаршись… — негромко произнес на ухо тот, чья кольчуга пыталась сделать мне сзади тиснение на коже. — Не тронем. Ты нам не нужна. Мы к господину бургомистру…
То-то мне голос показался знакомым. А как он произнес «бургóмистру», я вспомнила, где слышала его раньше. Именно так говорил Вест — мастер-оружейник, один из зачинщиков восстания. Огромный, здоровенный детина. За два метра ростом. В комнате у купца всегда сразу садился, иначе пришлось бы стоять, прижимая подбородок к груди.
Узнала — это хорошо. Как теперь ему сказать. Любое движение или мычание будет воспринято, как попытка освободиться. И его железные ручищи меня просто расплющат. И так ребра уже трещат. Пришлось применить старинный способ — упасть в обморок. Что я тут же и проделала, еще и ноги для верности подогнула, повисая всей тяжестью в его лапах.
Сперва гигант даже на заметил, что вес изменился. А когда понял, перехватил за талию и развернул к себе лицом.
— Эй, ты чего?
— Отпустите меня, мастер Вест. Право слово, задушите. А я еще имею желание немножко пожить…
— Знаешь меня? — удивился тот.
— А вы присмотритесь… Может, тоже где видели? Нет?
Оружейник без усилий, словно я весила не больше полупустого чайника, приподнял меня и повернул лицом к луне.
— Госпожа Эвгения?! — воскликнул раньше чем я решилась пнуть его. — Но этого не может быть! Вас же… Вы же…
— Ты же… Мы же… Мыши, уши… Поставьте меня, наконец! Я ваши лапы до смерти ребрами чувствовать буду. А синяки и потом останутся. Как родимые пятна. Медведь!