Поселив жену в гостевых покоях, я не знал, что делать дальше, как поступить. Тут меня спасла Эмма, она собралась ехать в родовое поместье хоронить отца, и я ее в этом поддержал. Таким образом, я выгадал себе время поразмыслить, тщательно обдумать и принять решение по этой сложной ситуации, в которую сам себя загнал. Это ж надо так учудить, переиграть самого себя… - я раздраженно фыркнул.
Эмма и дальше не переставала меня удивлять. Отправляясь на неделю, она умудрилась задержаться в поместье дядюшки на более долгий срок, раз в месяц направляя очередное письмо, с просьбой еще погостить.
Время шло. Я был немного расстроен. Не такой я представлял себе столичную жизнь. Безвылазно живя в столице полгода, я не пропустил ни одного бала, стал завсегдатаем императорских покоев, сговорился за двадцать золотых в месяц с компаньонкой жены, чтобы она пожила у меня в столичном доме, отрабатывая каждую ночь потраченные на нее монеты.
Первые два месяца было весело, но потом все наскучило. Мне вдруг разонравились эти неискренние стоны, да наигранные вздохи. Хотелось чего-то чистого и наивного. Сразу почему-то вспомнилась жена, которая совершенно не торопилась возвращаться. Неужели я настолько ужасен, что она предпочла общество своего мерзкого дяди мне?
И вот, в очередной раз, разгоряченный после увлекательного маскарада маркиза де Луанье, вызвавший к себе в покои и весело развлекающийся с ненасытной умелой женщиной, бывшей компаньонкой жены, я услышал, как отворилась смежная дверь. Странно, в этой комнате никто не жил, и не успел я напрячься, как услышал знакомый мелодичный голосок, по которому, оказывается, успел соскучиться.
- Уважаемый муж, прошу прощение за свой внезапный визит, но у меня есть к вам одно интересное предложение – предлагаю закопать топор войны и перейти к мирным переговорам. По этому случаю…
Я улыбнулся сам себе. Словно глоток свежего воздуха меня восхитили ее простые и искренние слова. Однако звон бьющегося стекла быстро привел меня в чувство.
- Бездна! – ко мне наконец-то вернулась долгожданная жена, а я полуголый лежу на кровати, а на мне верхом скачет обнаженная девица, вдобавок еще и компаньонка жены. Такого и врагу не пожелаешь.
- Эмма, почему ты не сообщила, что приедешь? Я бы приказал встретить. – ляпнул первое, что пришло в голову, в панике пытаясь придумать, что делать дальше. Несмотря на многочисленные любовные похождения, ни разу не было такого, чтобы меня с женщиной застал ее муж или жених. А тут такое…
- Эхх, выпорю завтра Оскара. Будет знать, как самовольничать и селить супругу не в приготовленных заранее гостевых покоях, а в смежных с моими. Да еще и не сказав мне.
Но то, что произошло дальше, удивило и поразило меня до глубины души. Вместо того, чтобы биться в истерике, заламывать руки, ручьем лить слезы, обвинять меня, угрожать компаньонке, как обычно делали все женщины, пытаясь мной манипулировать, Эмма сделала шаг назад и произнесла:
- Не отвлекайтесь, продолжайте, я подожду. Анни, искренне благодарю, что ты взяла на себя труд просветить не только меня правилам первой брачной ночи, но и моего целомудренного супруга. Я обязательно напишу дядюшке, и попрошу выплатить двойную оплату за твое усердие.
Я еле сдержался, чтобы не рассмеяться. Сидящая на мне девка покрылась пятнами, видимо ни разу никто так ее не оскорблял. А Эмма продолжила:
- Ну что же, ты, не останавливайся, Анни. Мне крайне полезен опыт такой возрастной и опытной дамы. Да, дорогой?
Тут уже не выдержал я. Не знаю почему, но мне захотелось схватить жену и закрыть ей рот горячим поцелуем.
В этот момент я заметил, как Эмма подняла руку с бутылкой вина и нагло с вызовом сделала пару глотков из горла.
- Значит так? Что ж, я принимаю вызов.
Я подошел к ней, протянул руку и сделал несколько глотков вина, приложившись губами точно к тому месту, откуда пила она. Я видел, как в этот момент дрогнули ее руки.
- Яркий вкус, впечатлен. Пожалуй, соглашусь пригубить.
Но Эмму не впечатлило мое двусмысленное признание.
- Обойдешься. Я передумала. Переговоров не будет.
Эмма быстро убежала, плотно прикрыв дверь. А я стоял и растерянно провожал ее взглядом. Удивительно, но в руках этой провинциальной девчонки было вино, равное которому я не пил даже из хранилища самого Императора. Насыщенный вкус, в меру терпкое, оно было великолепно! И впервые за все время до меня дошло, что в погоне за мелкими эмоциями, я упустил самое главное.