Однако Джеймс наверняка и слушать ее не стал бы. Энни поняла это в тот миг, когда увидела его лицо — снова абсолютно непроницаемое. Лицо старого друга семьи, который не только в жизни к ней не прикасался, но и помыслов таких не имел.
И Энни не стала унижать себя бессмысленной мольбой. Собрав воедино остатки достоинства и чувства юмора, она заставила себя усмехнуться:
— Нам бы следовало чаще прощаться с вами, Джеймс.
Ответный взгляд его был суров и холоден, как северный ветер.
— В этой жизни я и без того уже прощался куда больше, чем следовало, — холодно заметил он и, повернувшись, зашагал прочь.
Ах, какие только мечты не вынашивала с тех пор Энни! В течение всего полета до Бостона ее согревали воспоминания об их прощальном поцелуе. И не только во время полета, но и потом, еще несколько недель, она не могла вспоминать о нем без мучительно сладостного трепета. И приближающееся Рождество ожидала поэтому со смешанным чувством тревоги и радости. На Рождество она приедет домой на целый месяц и сможет постоянно видеться с Джеймсом, поскольку он, потеряв собственную семью, всегда проводил рождественские праздники с ними. Энни твердо решила, что единственный раз в жизни ослушается отца, разрушит нелепые бастионы, которые возвел вокруг себя Джеймс, и насладится каждым мгновением их близости!
Однако Джеймс так и не приехал к ним на Рождество — впервые за последние четырнадцать лет. Уин уклончиво объяснил, что Джеймс улетел по делам в Европу. Однако Энни не успела даже обвинить его во вмешательстве в ее личную жизнь, поскольку отец в тот же вечер представил ей Мартина Полсена.
Мартин оказался живым воплощением ее девичьих грез и мечтаний. Идеальный мужчина, он полностью удовлетворял ее в постели, никогда не пугал, ничего не требовал и в конце концов настолько очаровал, что Энни позабыла обо всем на свете.
Уже в июне они сочетались браком. На свадьбе присутствовал и Джеймс, который выглядел старше обычного и держался отчужденно. Как ни странно, Энни и не вспомнила, что еще недавно пылала к нему почти безумной страстью. Она даже разок станцевала с ним и сама подставила щеку для поздравительного поцелуя.
А три года спустя, когда гипнотический туман рассеялся, Энни поняла, что все это время прожила впустую. Уин сам помог ей оформить развод, избежав лишней шумихи. И Энни зажила одна, не оглядываясь на прошлое…
Однако сейчас, на борту маленького самолета, она не только оглядывалась, но старалась проникнуть в самые отдаленные уголки собственного сознания, чтобы хоть задним числом попытаться понять себя прежнюю. В очередной раз посмотрев на своего одетого во все черное спутника, который молча сидел рядом, она вспомнила одно его высказывание и, не удержавшись, выпалила:
— Вы говорили, что Уин слепил меня…
Джеймс повернулся к ней:
— Да, и ты сама это прекрасно знаешь.
— И еще вы сказали, что он лично подбирал для меня мужчин, — напомнила Энни. — Что вы под этим подразумевали, хотела бы я знать.
Джеймс пожал плечами и отвернулся.
— Я не могу судить о мотивах его поступков, — сдержанно произнес он.
— Можете! Вы, очевидно, хотели сказать, что он свел меня с Мартином, поскольку так ему было удобно?
— Это было и слепому видно.
— И папа хотел, чтобы я вышла за него замуж, да? Он все заранее рассчитал?
Джеймс снова посмотрел на нее, и Энни затаила дыхание. Она заранее догадывалась, какой последует ответ, и понимала, что жалеть ее Джеймс не собирается.
— Энни, твой отец всегда держал в своих руках все нити и никогда и ни в чем не полагался на случай. Он лично выбрал Мартина из числа своих многочисленных рекрутов, сам вымуштровал его, сделав таким, о каком ты всю жизнь мечтала, и приподнес тебе на серебряном блюдце. И ты проглотила наживку вместе с крючком и леской.
От Энни не ускользнула скрытая горечь в его голосе.
— Но зачем ему это понадобилось?
— Уин хотел, чтобы ты была от меня подальше, — спокойно пояснил Джеймс. — Он ведь лучше других знал твой характер. При всей внешней покладистости ты, когда тебе что-нибудь втемяшится в голову, становишься норовистой и неуправляемой.
— Но почему он выбрал именно Мартина? — недоумевала Энни. — Почему не вас?
— Потому что Мартином он мог управлять. Мартина он создал сам, по собственному подобию, и сделал идеальным карманным мужем для тебя. Мартин во многом на него походил. Я устраивал его куда меньше.
— Итак, папа устроил этот нелепый брак лишь из-за того, что опасался моего увлечения вами, — заключила Энни, стараясь подавить дрожь в голосе. Повсюду, куда ни копни, она сталкивалась с предательством. — Боже, какая глупость! Учитывая, что вы никогда не испытывали ко мне никаких чувств…
Джеймс снова повернул к ней голову. В глазах его заплясали огоньки. Он улыбнулся и в эту минуту почему-то напомнил Энни дикую кошку — ягуара или пантеру.
— Неужели? — насмешливо спросил он.
Глава 14
Путь до Ирландии занял у них три дня. Три кошмарных, безумно тяжелых дня, в течение которых Джеймс, используя все свои знания и опыт, держал Энни в полузабытьи. Таким образом ему, по крайней мере, удавалось избегать ее вопросов, избегать необходимости смотреть в ее прекрасные, сводящие с ума глаза. В этом одурманенном состоянии с лица Энни стерлись все тревоги и заботы и оно казалось еще моложе, чем всегда. Джеймсу приходилось постоянно напоминать себе, что Энни всегда останется слишком юной для него. И не только для него, но и для жестокой реальности жизни. Это было ее благословением — и одновременно проклятием.