Завернувшись в одеяло, традиционно не раздевшись на ночь, Карина прислушивалась к звукам в «каминной». Засыпать она не решалась. А вдруг всё-таки закричит во сне? Поэтому и решилась стать добровольным сторожем на эту ночь.
И с чего она вздумала, что именно этой ночью что-то произойдёт?
Веки буквально падали, придавленные тяжестью, но Карина упорно таращила глаза в тусклый полумрак. К сожалению, всё было против неё. Сонные звуки: сопение, лёгкое покашливание и дремотное бормотание – создавали мягкую музыку, которая действовала на неё похлеще снотворящего напитка.
А потом… Потом! Её возмущению не было границ!
Она услышала странное движение в «каминной» и повернула голову к камину, от которого раздавались едва слышные шаги.
Индар! Откуда небесный взялся в закрытом помещении, если ни одна ловушка не сработала?!
Тем временем небесный подошёл к ней, и Карина поразилась: несмотря на возмущение его появлением, она не сумела поднять голову! Наверное, он что-то сделал с ней? Но что? И когда успел?!
Индар осторожно присел у её изголовья и заглянул в её глаза.
- Не бойся. Сегодня ничего не будет. Я обещаю.
И положил на её голову свою горячую ладонь.
Если учесть, что в «каминной» всегда довольно прохладно, а потому «по утрам» Карина просыпалась, чувствуя себя скрюченной ревматизмом старухой-калекой, то необыкновенное тепло на голове показалось чуть ли не счастьем… Карина попробовала выговорить спасибо, но неповоротливые губы не послушались.
Небесный, словно поняв её, повторил:
- Спи, Карина…
И его ладонь скользнула с её головы на её глаза.
Она ощутила, как расслабляется лицо, как постепенно обмякают плечи… Уходя в тёплый сон, она мысленно усмехнулась: надо сказать принцессе Лилере, что её мужчины пропустили ещё один вход в «каминную» комнату. И этот вход – из самого камина. Будет ли огорчён небесный, если в следующий раз он не сумеет войти в «каминную»? Или он найдёт новый вход? Замок-то старый… Мало ли в нём потайных ходов?
И с этой мыслью Карина, в подступившем сне бегущая по коридорам замка, уснула.
Глава 18
Утром барон Мазуин избил одного из своих подчинённых.
Карина, вообще-то, ожидала, что сорвётся Кланкей. Ведь именно он оказался слабейшим, когда откликнулся вчера вечером на зов демонов.
Нет, снотворящее зелье здесь не виновато, оно-то сработало. Но оно творило сон, а нужно было успокоить нервы – или «мятущуюся душу», как выразилась потом Лиадейн в приватной беседе с Кариной.
… Сначала ничего не предвещало взрыва.
Встали в привычное время – внутренние часы срабатывали, да и старуха Оркена заглянула – проверить, проснулись – нет ли. Хорошо ещё заглянула, после того как Отсоа снял сигналку с входной двери. А то бы была суматоха после грохота пустой посуды… Далее старательно перетряхнули постели, по одному – по двое выходя в коридор, каждый со своей постелью. Этот утренний ритуал с самого начала безвылазного сидения в «каминной» придумал барон и заставлял выполнять его неукоснительно, в приказном порядке. На возражение принцессы только и сказал: «А иначе клопы сожрут, ваше высочество. Не хотите сами трясти – пажей заставьте. Этим мальчишкам всё равно делать нечего!» Но раздосадованная Лилера ухватила одеяло и подушку в охапку и лишь пробурчала что-то вроде: «Чтобы мою постель – и мужчины отряхивали?..» Карина, и видя, и физически ощущая отсутствие вредных и кусачих насекомых, подозревала, что Бриартак (ей нравилось называть его так мысленно – имя красивое) просто-напросто установил строгое расписание, чтобы легче было жить людям, невольно оказавшимся в замкнутом пространстве – на неопределённо долгое время.
Итак, народ привычной сонной вереницей поплелись к открытой двери «каминной», когда внезапно один из мужчин, темноволосый и худощавый, чуть ли не с размаху уселся или шлёпнулся на свой матрас. Он взялся ладонями за голову и… И все, вздрогнув, обернулись на тоскливый вой, тихий, но мгновенно пронизавший сердце каждого. Душераздирающий звук продолжался недолго – в течение нескольких быстрых шагов барона Мазуина, решительно приближавшегося к подчинённому.
Как потом предположила Карина, у того мужчины (его имени она не знала) началось подобие истерики. А может, как недавно у самой Карины, у него случился приступ клаустрофобии. Но и барон сорвался. Он ударил мужчину ногой в лицо – тот успел среагировать на звук шагов – и отшатнулся, перекатившись всем телом в сторону и вскочив на ноги. Быстро пришёл в себя, но Мазуин принялся буквально преследовать подчинённого и страшно избивать его, вкладывая в ужасающие по силе удары собственное отчаяние и слишком долго сдерживаемое показное спокойствие.